Через распадок переходило стадо диких кабанов. Впереди шел, потупив морду с острыми клыками, старый кабан — секач. Шерсть на нем была длинная, обвисшая с боков. За ним вразброд двигалось все стадо. А позади, повизгивая, то и дело проваливаясь по брюхо в снег, брел молодой кабанчик. Когда стадо миновало распадок, Стилла кинулась к кабанчику, быстро набросила ему на шею ремень, чтобы не визжал сильно, и унесла в шалаш.

Ночью разыгралась пурга. Ветер с диким воем обрушивался на деревья, слышно было, как где-то поблизости, переламываясь, трещали стволы. Но шалашик стоял у самого подножия каменной сопки, как за щитом, и пурга почти не коснулась его.

Хворосту она натаскала впрок, спички были, мяса тоже надолго хватит. Так что пока ни о чем беспокоиться не надо.

Ну, а как же потом? Не жить же всю зиму в одиночестве! Надо же пробиться к настоящему жилью, к людям… К утру пурга стихла.

Стилла быстро собралась, закинула за спину ружье, встала на лыжи. Лес после пурги выглядел ужасно: голые деревья, раскинув черные ветки, стояли притихшие, ободранные, словно просили помощи. Особенно поразила Стиллу молодая сосна с переломленным тонким стволом. Зеленая вершина склонилась, но еще не упала на землю, еще держалась на весу, но стоит сильно подуть ветру, как она упадет, погибнет…

«Вот так же и моя судьба», — печально подумала девушка.

Она подошла к дереву, прижалась щекой к холодному, покрытому крупной изморозью стволу и, впервые за время скитаний по лесу, залилась слезами.

Когда успокоилась и пошла дальше, зарубки на деревьях привели ее к горному перевалу. Здесь она увидела свежую лыжню и, не задумываясь, двинулась по ней. Вдруг она почуяла запах дыма. Ветер принес этот запах так неожиданно, что Стилла замерла от удивления. Но она не побежала назад, а смело пошла навстречу людям…

У костра сидели три охотника. Один был пожилой, лет пятидесяти, с узкой бородкой, склеенной изморозью. Он ворошил тростинкой розовую золу, — видимо, выбирал уголек, чтобы разжечь трубку. Второй — помоложе — держал на ладони кружку и медленно отхлебывал горячий чай. А третий — совсем юноша — сидел на пенечке и чинил лыжу.

— Сородэ! — тихо поздоровалась она.

— Сородэ! — разом ответили все трое, а пожилой добавил: — Как раз к чаю пришел.

На Стилле были штаны, заправленные в торбаза, меховая кухлянка, шапка-ушанка, и охотники не сразу угадали, что перед ними девушка.

— Куда твоя лесная дорога идет? — спросил пожилой ороч. — Много добыл соболей?

— Не стреляла, — смущенно ответила она, снимая шапку. Длинные черные волосы рассыпались по плечам.