Вера Петровна, сама близкая к истерике, попыталась обнять девочку, но Нина резко вырвалась, рывком сорвала в прихожей с вешалки пальто и, хлопнув входной дверью, выбежала на улицу. На улице она сделала два-три неуверенных шага, не замечая ничего вокруг, бросила взгляд на освещенные окна дома и побежала через парк в направлении к городской железнодорожной станции.

Прошло не более минуты. Дверь дома снова открылась, и из него выбежала, задыхаясь, Вера Петровна, но ее крик не догнал девочку.

Нина остановилась, когда почти у самой станции ей преградила путь колонна грузовиков.

Еще не проехала последняя машина, тяжело переваливаясь на размокшей от беспрерывных дождей дороге, как девочку крепко схватил за руку парень лет шестнадцати, по-юношески долговязый и угловатый, в сером коротком пальто.

— Нина, что с тобой? Третий раз тебя спрашиваю.

— Володя, прости.

Сейчас ей было не до него и вообще ни до кого в этом опостылевшем ей городе.

— Я очень тороплюсь.

Дорога была свободна, но девочка не уходила. Секунду поколебавшись, она все-таки решилась.

— Володька, можешь меня выручить?

— Могу! — поспешно выкрикнул он, боясь, что она передумает. Шутка сказать, Нина Крамаренко просит его о помощи. Любой мальчишка в 28-й средней школе от восьмого до десятого класса все отдал бы, чтобы оказаться сейчас на его месте.

— Мне срочно нужны деньги, — не глядя на него, сказала Нина. — Я через недельку отдам. Часы продам и отдам.

— Сколько? — спросил Володя.

Названная ею сумма была достаточно велика, но у него сразу же возникли кое-какие соображения.

— Не позже чем через час!

А через два часа Володя, дав честное комсомольское слово, что он никому ничего не расскажет, помог Нине добраться до их одноклассницы Тани Ветцко, которая жила в пригороде одна, так как родители ее вот уже три года работали в Якутии в геологической экспедиции.

3

3

По-моему, Петр Севастьянович Курилов сильно переоценил мои возможности, поручив мне это сверхзапутанное дело. Впрочем, ему виднее. А вот то, что девчонка смотрит на меня, как будто я дельфийский оракул, совсем уж непонятно. Для нее это, конечно, вопрос жизни и смерти, но с теми сведениями, которые она нам сообщила, ей вряд ли можно на что-нибудь надеяться. Очень, между прочим, симпатичная девочка! Глаза, как два прожектора, огромные, горячие. Ей всего пятнадцать, совсем еще ребенок, и смотрит она на меня, как дети на взрослых, — с мольбой и надеждой, но в то же время и с какой-то железной настойчивостью. Под ее немигающим взглядом начинаешь чувствовать, что у девчонки есть характер, что такая от своего не отступится.