Такой был здесь заимочный коллективизм – в изначальности своей.

В изначальность и погрузился Корнилов. «Боря и Толя! А ну – догоните!» Черта с два, если Корнилов кожей чувствует себя веревочником, уже саженей двадцать он свил веревки!

Это когда же он был богом-то? Тысячу лет тому назад?!

А когда был натурфилософом, приват-доцентом, читал курс в университете? Сто, может, и двести лет прошло с тех пор? Точно не скажешь.

Когда в теплушке с дырявым полом, с дырявыми стенками прибыл в город Аул? Уж не во времена ли Демидова?

Когда воевал с немцами? Несколько десятилетий тому назад?

Только и общего у всех этих людей, у всех этих Корниловых, проживших такую разную, такую разновременную жизнь, что все они существовали под одной кожей.

Да что там говорить, если, ставши «бывшим», он и в «бывшести» своей уже ухитрился еще несколько жизней приобрести и потерять!

К сожалению, потерять только временно – навсегда-то их не потеряешь, не отделаешься от них, дескать, потерял! Дескать, были, но – не стало!

Что-то завораживающее.

Что-то трудное, но завораживающее ритмом движений, шорохом и несомненной своей необходимостью: разве можно сомневаться в том, что веревки вить необходимо?

И не хочешь, да поймешь личинок, когда они совершенно добровольно и в сознании все той же необходимости заключают себя в куколки и в коконы! Интересно – знают личинки или не знают, что когда-нибудь они вылупятся из куколок?

Корнилов, тот не знал – кончит он когда-нибудь вить свою веревку или не кончит никогда?

А еще через день явился УПК, небольшой этот, деловой и служебный человечек.

Парусиновый портфельчик положил на стол, парусиновую же кепочку повесил около дверей на гвоздь, на парусиновой толстовке распустил поясок.

— Жара-то кинулась! – сказал он. – И дожди были! Замечательно и поразительно, соберем нынче урожай! Ну, как идут дела? Как твои дела, товарищ Корнилов?

— Мои? Дела? Жду своего следователя. А пока жду и вью веревки.

— Следователь не придет.

— Не придет?!

— Он с позавчера уже и не следователь, и даже никакой не служащий, он из партии вычищенный элемент. Следовательно, с должности снятый. Замечательно и поразительно!