Клещёв заприметил шустрого студента и нередко беседовал со мной в своём кабинете, рассказывая о многом таком, о чём на лекциях не говорил. От него я узнал про крамольные труды астронома Козырева. Более того, Георгий Васильевич дал мне почитать фотокопию этих трудов. В его библиотеке я увидел старую, 1933 года издания, книгу Эддингтона по теории относительности и с тех пор везде её искал. Нашёл через несколько лет в московском букинистическом магазине и прочёл. Эта книга перевернула мои представления о мироздании и теории гравитации.

Клещёв учил нас, студентов, глубине проникновения в предмет, умению мыслить неординарно, смело, с учётом авторитетов, но без преклонения. Георгий Васильевич Клещёв был настоящим учёным и настоящим учителем. Он умел открывать таланты у людей, а это посложнее, чем делать научные открытия.

Заведующим кафедрой теоретической физики Челябинского университета был и до сих пор остаётся профессор Дудоров. Под руководством Александра Егоровича я получил свой первый опыт физика-теоретика, решая уравнения для коллапса космических облаков с магнитным полем. Он всё время поддерживал меня, а на пятом курсе отправил на дипломную практику к московским астрономам.

Профессор Завьялов, первый заведующий кафедрой математики, учил не только математике. Он познакомил нас, студентов, с нетривиальной трактовкой специальной теории относительности, в которой релятивистское увеличение массы со скоростью трактуется не как реальное увеличение массы, а как формальное следствие релятивистского изменения времени и силы. Замещая ректора университета, летом 1981 года Завьялов подписал мне срочное направление в аспирантуру Института астрономии, чем нарушил кучу бюрократических инструкций, но спас мою научную судьбу.

Профессора Клещёв, Дудоров, Завьялов и многие другие преподаватели: вдумчивый Мамаев, строгий Лаппа и мягкий Тюменцев – оставили след в моей жизни и в голове. Без этих людей я стал бы другим человеком.

Когда я стал учиться в аспирантуре московского института, у меня появились другие наставники – учёные из Академии наук. Больше всего я перенял у моего руководителя Алексея Максимовича Фридмана и его друга, постоянного соавтора Валерия Львовича Поляченко. Однако и планетолог Бобров, математик Арнольд и астроном Микиша помогали мне узнавать новое, видеть научные проблемы с неожиданной стороны.

Учёный учится всю жизнь, и замечательно, когда рядом есть люди, у которых можно многому научиться. Книги могут быть прекрасными учителями, но живое общение с умным человеком ничто не заменит.