— А где ваша жена? — спросил он.

— Спит на улице. Мы захватили с собой постели и устроили что-то вроде палатки.

Польман по-прежнему стоял в темноте.

— Я должен вас кое о чем предупредить. Если вас здесь найдут, у вас могут быть неприятности.

— Знаю.

Польман откашлялся. — Все дело во мне. Я на подозрении.

— Я так и думал.

— А как отнесется к этому ваша жена?

— Точно так же, — сказал Гребер, помедлив.

Незнакомец молча стоял позади Гребера. Теперь было слышно его дыхание. Польман прошел вперед, запер дверь, опустил штору и зажег маленькую лампочку.

— Называть фамилии ни к чему, — сказал он. — Лучше совсем не знать их, тогда никого нельзя и выдать. Эрнст и Йозеф — этого достаточно.

Йозеф, человек лет сорока, выглядел очень измученным. У него было удлиненное, типично еврейское лицо. Он держался совершенно спокойно. Улыбнувшись Греберу, он отряхнул известку с костюма.

— У меня уже небезопасно, — сказал Польман, садясь. — И все-таки Йозефу придется сегодня остаться здесь. Того дома, где он скрывался вчера, уже больше не существует. Днем надо будет подыскать что-нибудь, ведь у меня опасно, Йозеф, только поэтому.

— Я знаю, — ответил Йозеф. У него неожиданно оказался низкий голос.

— А вы, Эрнст? — спросил Польман. — Я на подозрении, теперь вам это известно, и вам известно также, что это значит, если вас захватят ночью у такого человека, да еще вместе с другим человеком, которого ищут.

— Известно.

— Возможно, этой ночью ничего и не случится. В городе такой кавардак! И все-таки нельзя быть уверенным. Значит, готовы рискнуть?

Гребер молчал. Польман и Йозеф переглянулись.

— Мне лично рисковать нечем, — сказал Гребер. — Через несколько дней я возвращаюсь на фронт. Но моя жена — другое дело. Ведь она остается здесь. Об этом я не подумал.

— Я сказал вам это не для того, чтобы избавиться от вас.