— Ну-ну, Бобик, разлегся тут! — сказал мужчина и пнул его ногой в бок.

Они снова пошли: по какой-то улице, через какой-то двор, поднялись по какой-то лестнице, и вдруг пудель понял, что стоит перед дверью собственной квартиры. Он завизжал, заскребся в дверь и так яростно стал хватать зубами дверную ручку, что мужчина еле вставил ключ в замочную скважину.

Наконец-то пудель снова оказался дома, замок за его спиной защелкнулся, и он, тяжело дыша, начал приходить в себя после такого небывалого чуда. Он был в своей квартире, дверь заперта на ключ, а мужчина и не подумал войти вслед за ним. Да, шаги спускались вниз по лестнице. Пудель забрался передними лапами на подоконник и выглянул в окно. Мужчина вышел из ворот; слегка покачиваясь, он неторопливо шел по узкой улице, пока не исчез из виду.

Но кто знает, может, квартиру за это время ограбили? Пудель тщательно обследовал кухню и обе комнаты. Его блестящая эмалированная миска для еды была на месте, цветастая подстилка тоже, и диван, и телевизор, и кресла, и фикус… Все вещи, как и положено, стояли на своих местах. И, что самое главное, — в доме не было чужого запаха, если не считать еще державшегося у кухонной двери слабого духа его похитителя.

Пудель улегся под столом и с тревогой стал ждать возвращения хозяев. Все-таки они поймут, не сомневался он, поймут по каким-то особым приметам, которых ему никогда не постичь. Возможно, они уже заходили домой?..

Вернулась хозяйка. Пудель подскочил к ней и принялся лизать руки.

— Фу! — воскликнула хозяйка, отгоняя его.

Она все знает и сердится, заподозрил пудель и робко помахал хвостом. Но хозяйка дала ему птичью кость. Она ничего не знала и ничего не заметила, даже того, что невинный и всегда чуть рассеянный взгляд ее любимца стал тревожным, а глаза беспокойно бегают по сторонам.

Ночью пуделю мерещилось всякое: бесконечная узкоколейка среди облезлых заборов и старых покосившихся домов; грязь, жухлая трава и пробивающиеся зеленые стебельки; портовые краны и маслянистое плещущееся море; потом протяжно завыла сирена и черные стоптанные полуботинки, подняв облако пыли, прошлепали мимо него; затем откуда-то появилась свора похотливых бродячих собак, и ему пришлось обороняться, он отчаянно задрыгал передними и задними лапами и проснулся.

Он лежал на своей цветастой подстилке, ясное утро заглядывало в окно, и пудель решил, что все происшедшее с ним было лишь скверным видением, дурным сном. А если это и случилось наяву, то ведь все кончилось благополучно, так что невозможно сказать, что это за история — плохая или хорошая, кошмар или же волнующее, дурманящее приключение. Весь день он продремал на своей подстилке, снова и снова переживая вчерашние впечатления, и обнаружил, что время пробежало быстрее, чем во все предыдущие дни вместе взятые, и даже быстрее, чем в те дни, когда еще был жив кот.