– Да, дочка, янки. Сначала мы увидели дым за рекой, над Двенадцатью Дубами, а потом пришли они. Но мисс Индия и мисс Милочка уже уехали в Мейкон и взяли с собой кое-кого из негров, так что мы за них не тревожились. Ну, а мы в Мейкон уехать не могли. Девочки были очень больны.., и твоя мама.., и мы не могли уехать. Негры все разбежались – кто куда. Забрали фургоны и мулов. А Мамушка и Дилси и Порк – эти остались. Мы не могли тронуться с места.., из-за девочек.., из-за твоей мамы…

– Да, да… – Только бы он не говорил о маме. О чем угодно, лишь бы не о ней! Лишь бы не о ней… Даже если сам генерал Шерман сделал эту комнату своей штаб-квартирой…

– Янки шли на Джонсборо, старались перерезать железную дорогу. Они шли от реки – их были тысячи… И тысячи лошадей и орудий. Я встал на пороге.

«О, храбрый маленький Джералд!» – подумала Скарлетт, и сердце ее наполнилось гордостью. Джералд, встречающий неприятеля, стоя на пороге с таким видом, словно за спиной у него не пустой дом, а целое войско.

– Они и сказали, что сожгут дом и чтобы я убирался, пока цел. А я сказал, что они могут сжечь его только вместе со мной. Мы не могли уйти – девочки.., и твоя мама…

– Ну, а потом? – Перестанет он когда-нибудь возвращаться все к тому же…

– Я сказал им, что в доме тиф… Что больных.., нельзя трогать, они умрут. Что пусть жгут дом вместе с нами. Да и не будь здесь никого, я все равно бы не ушел… Не покинул бы Тару…

Голос его замер, невидящим взглядом он обвел стены, но Скарлетт поняла. За спиной Джералда стояли сонмы его ирландских предков, умиравших за клочок скудной земли, которую они возделывали своим трудом, боровшихся до конца за свой кров, под которым они жили, любили, рожали сыновей.

– Я сказал: пусть жгут дом вместе с тремя умирающими женщинами. Но мы отсюда не уйдем. Молодой офицер.., он оказался джентльменом…

– Янки? Джентльменом? Что с тобой, папа!

– Да, джентльменом. Он ускакал и вскоре вернулся с капитаном – военным врачом, и тот осмотрел девочек и.., твою маму.

– И ты позволил проклятому янки переступить порог их спальни?

– У него был опиум. А у нас его не было. Он спас жизнь твоим сестрам. Сьюлин погибала от потери крови. Этот врач был необыкновенно добр. И когда он доложил, что здесь.., больные, янки не стали жечь дом. Какой-то генерал со своим штабом разместился тут, они заняли весь дом. Все комнаты, кроме той.., с больными. А солдаты…

Его голос снова замер, казалось, силы покинули его. Небритый, обвислый подбородок тяжелыми складками лег на грудь. Но, сделав над собой усилие, он заговорил опять: