– Да что ты, детка, – сказала старая дама, как всегда завладевая разговором. – Мы в таком же положении, как и вы. Знаем только, что Шерман в конце концов все-таки взял город.

– Так. А что он делает теперь? Где он сейчас ведет сражение?

– Да откуда три одинокие женщины, заточенные здесь, в поместье, могут знать о том, что делается на войне, когда уже невесть сколько времени мы не получаем ни писем, ни газет? – ворчливо сказала старая дама. – Одна из наших негритянок перемолвилась словом с негритянкой, которая видела негритянку, которая побывала в Джонсборо, – вот единственный способ, каким доходят до нас вести. Янки будто бы расположились в Атланте как у себя дома, чтобы дать отдых солдатам и лошадям, – так нам было сказано, а уж верно это или нет, мне известно не больше, чем тебе.

Хотя, конечно, отдых им, я думаю, необходим после такой трепки, какую мы им задали.

– И подумать только, что вы все это время были у себя в имении, а мы ничего об этом не знали! – воскликнула Молодая Хозяйка. – Простить себе не могу, что не поехала поглядеть, как там у вас! Но после того как негры разбежались, здесь столько навалилось дел – просто невозможно было вырваться. И все же следовало бы выкроить время. Не по-соседски получилось. Но мы, конечно, думали, что янки сожгли Тару, как они сожгли Двенадцать Дубов и дом Макинтошей, а вы все перебрались в Мейкон. Нам и в голову не приходило, что вы остались дома, Скарлетт.

– А как мы могли подумать иначе, когда ваши негры забежали сюда с вытаращенными от ужаса глазами и сказали, что янки хотят сжечь Тару? – вмешалась бабушка.

– И мы даже видели… – начала было Салли.

– Не перебивай меня, сделай милость, – оборвала ее старая дама. – Они рассказали, что янки разбили свой лагерь у вас на плантации, а вы все готовились бежать в Мейкон. – И в ту же ночь мы увидели зарево как раз над вашим поместьем. Оно полыхало не один час и так напугало наших дурных негров, что они все тут же дали деру. А что у вас там горело?

– Хлопок – весь хлопок, на сто пятьдесят тысяч долларов, – с горечью сказала Скарлетт.

– Скажи спасибо, что не дом, – изрекла старая дама, уперев подбородок в сложенные на палке руки. – Хлопок всегда можно вырастить, а попробуй вырасти дом. Кстати, вы уже начали собирать хлопок?

– Нет, – сказала Скарлетт. – Да он почти весь погиб, вытоптан. На самом дальнем поле у ручья осталось еще немного – тюка на три, может, наберется, не больше, а что толку? Все наши негры с плантации разбежались, собирать некому.

– Нет, вы только ее послушайте: «Все негры с плантации разбежались, собирать некому!» – передразнила Скарлетт старая дама, бросая на нее уничтожающий взгляд. – А на что же у вас эти хорошенькие ручки, барышня, и ручки ваших двух сестричек?