– Пришли Порка с повозкой, и вы получите половину всего, что у нас есть: риса, муки, свинины, немножко цыплят, – сказала старая дама и как-то странно поглядела на Скарлетт.

– Нет, зачем же, это слишком много! Право же, я…

– Молчи! Не желаю ничего слушать. Для чего же тогда соседи?

– Вы так добры, что я просто не знаю… Но мне пора. Дома начнут беспокоиться.

Бабушка внезапно поднялась и взяла Скарлетт под руку.

– Вы обе оставайтесь здесь, – распорядилась она и подтолкнула Скарлетт к заднему крыльцу. – Мне нужно перемолвиться словечком с этой малюткой. Помоги-ка мне спуститься с лестницы, Скарлетт.

Молодая Хозяйка и Салли попрощались со Скарлетт, пообещав в самое ближайшее время приехать ее проведать. Они сгорали от любопытства, но вместе с тем знали: если бабушка сама не найдет нужным поведать им, какой разговор состоялся у нее со Скарлетт, они никогда этого не узнают. «Старухи трудный народ», – прошептала Молодая Хозяйка на ухо Салли, когда они обе принялись за прерванное шитье.

Скарлетт стояла, держа лошадь под уздцы, тупая боль сдавила ее сердце.

– Ну, – сказала бабушка, пронзая ее взглядом, – что там еще случилось у тебя дома? Что ты от нас скрываешь?

Скарлетт поглядела в зоркие старые глаза и поняла, что она может сказать бабушке Фонтейн всю правду без утайки в не заплакать. Никто ее отважится заплакать в присутствии бабушки Фонтейн без ее недвусмысленно выраженного поощрения.

– Мама умерла, – сказала Скарлетт просто.

Рука, опиравшаяся на руку Скарлетт, так напряглась, что сделала ей больно, сморщенные веки, задрожав, прикрыли желтые глаза.

– Янки убили ее?

– Она умерла от тифа. За день до моего возвращения.

– Перестань об этом думать, – приказала бабушка, и Скарлетт увидела, как она сглотнула подкативший к горлу комок. – А как отец?

– Папа.., папа не в себе.

– Как это понять? Говори ясней. Он болен?

– Это потрясло его… Он какой-то странный.., не в себе…

– Что значит – не в себе? Ты хочешь сказать, что он повредился умом?

Было большим облегчением услышать, что кто-то смело называет вещи своими именами. Как хорошо, что эта старая женщина не пытается выражать ей сочувствие, иначе она бы разревелась.