Паркинсон подтверждает, что эта немногочисленная группа профессионалов имеет большой вес в глазах судей. Вообще в Семейной суде принята особая негласная иерархия ценности мнений разного рода специалистов. «На нижних ступенях пирамиды располагаются соцработники, – говорит профессор. – У полицейских чуть больше авторитета, дальше следуют психологи, а психиатры почитаются, как боги». При этом семейный кодекс не требует, чтобы эксперт имел особую квалификацию в работе с домашним насилием. Считается, что общего психиатрического опыта достаточно. Проблема в том, что большинство психиатров в Австралии очень плохо разбираются в вопросах абьюза в семье. Исследование 2018 года – первое в своем роде – показало, что почти в ходе подготовки специалистов изучению этой темы посвящается не более двух академических часов. [20]

Эксперты семейного суда, как и свидетели, имеют право сохранять анонимность, так что мы не можем называть в публичном пространстве имена тех, кто делал заключение по тому или иному конкретному кейсу. Поэтому того, с кем имела дело Тина, мы будем именовать «доктор Икс». После собеседования с ним наша героиня была уверена, что он доведет до сведения суда ее опасения и опасения ее дочери. «Он пожал нам обеим руки и, глядя нам с дочерью в глаза, сказал: “Мы вам поможем”». Однако, получив заключение, Тина была поражена. «Там мой муж был выставлен как сама невинность, а меня сочли сумасшедшей, психически неуравновешенной!» Впрочем, в документе доктор Икс честно отметил, что Люси, беседуя с ним наедине, со слезами на глазах рассказывала о том, как отец касался ее в интимных местах, как он часто ложился спать рядом с ней, как она проснулась однажды утром и почувствовала, что вся покрыта чем-то липким. Но чтобы проверить, достоверно ли свидетельство девочки, эксперт решил устроить ей очную ставку с отцом! Без предупреждения он пригласил его в комнату и прямо спросил Люси, беспокоит ли ее тот факт, что отец прикасался к ней неподобающим образом. Девочка отказалась отвечать, но доктор Икс настаивал, повторив вопрос снова. Люси так и не ответила, но рассердилась и стала пенять отцу на то, что он «не спас ее кошку». Психиатр, понаблюдав за всем этим, заключил, что непослушание и проблемное поведение дочери доставляло отцу много неприятностей, но тот «прекрасно сумел справиться с ситуацией». Сейчас Люси 18. Она сидит напротив меня в доме матери и с возмущением вспоминает ту сцену: «Конечно, в присутствии папы я растерялась. Как при нем произнести такое? Это же прямой выпад против него! Он смотрел на меня в упор и следил за каждым моим словом!»