Изъятие детей из семей коренных австралийцев было частью государственной политики с 1910 по 1970 год. Сейчас такой подход к ассимиляции признан актом геноцида.

Изъятие детей из семей коренных австралийцев было частью государственной политики с 1910 по 1970 год. Сейчас такой подход к ассимиляции признан актом геноцида.

В традиционной культуре аборигенов тот, кто обижал ребенка, считался преступником, заслуживающим сурового наказания. Антрополог У. Э. Х. Стэннер отмечал, что к маленьким детям аборигены относятся крайне трепетно: «В этой культуре малышей в течение первых пяти-шести лет практически ни в чем не ограничивают. Младенцы лежат в гладких уютных овальных люльках. Вокруг много воздуха, ничто не стесняет движений. Если ребенок ворочается, люлька покачивается. Если заплачет, к нему тут же прибегут». [65] Аткинсон пишет, что телесные наказания детей или эмоциональное давление на них, принятое в Западном мире более ста лет назад, в среде аборигенов было немыслимо. Как же всего за шестьдесят лет удалось сломать традицию воспитания, складывавшуюся тысячелетиями, и посеять смуту в детско-родительских отношениях на многие годы вперед? В 1996–1997 годах было проведено знаменитое общенациональное расследование, посвященное украденным поколениям, оно носило название «Возвращение домой» (Bringing Them Home). Одна из женщин, которую в тринадцать лет изъяли из семьи и поместили в интернат для девочек в Парраматте (дело было в 1960-е), призналась: «Сейчас нам трудно проявлять любовь к нашим собственным детям. Потому что мы сами не знали любви. Мы не говорим им о своих чувствах. Мы только оберегаем и защищаем. Я не могу, например, приласкать их, потому что не знаю, как это делается. Единственный похожий опыт у меня был, когда меня ласкали во время изнасилования, но разве это те самые ласки, которые нужны ребенку?» [66] По итогам расследования был вынесен суровый вердикт: изъятие детей у аборигенов было не только грубым нарушением прав человека, это было актом геноцида. [67] В 1999 году во время Бойеровской лекции[179] Инга Клендиннен заявила: «Вы, возможно, возразите: надо смотреть в будущее, а не обращаться к тому, что уже в ушло в прошлое. А я на это отвечу: какой эффект на ребенка окажет то, что его отняли у родителей, обрекли на одиночество, подвергли абьюзу? Все это было сделано демократическим государством и вроде бы по закону! Какое влияние страшный опыт сиротства окажет на последующие поколения, то есть на детей тех, кто вырос среди этого ужаса? Так что не говорите мне, что эта история закончена, она продолжается!» [68]