Чтобы это понять, нужно вернуться к речи Джорджа Буша 12 сентября 2001 года, когда он заявил, что события предыдущего дня были не просто террористическими актами, «они были актами войны… Под угрозой свобода и демократия». Четыре дня спустя британский премьер-министр Тони Блэр только усилил эту риторику, заявив: «Мы знаем, что, если они смогут, они пойдут дальше и применят химическое, биологическое или даже ядерное оружие массового поражения». Это по-новому трактовало события 11 сентября. Произошедший теракт не называли результатом действий 19 фанатиков, вооруженных канцелярскими ножами, которым необычайно повезло в осуществлении их безумной миссии. Его представляли как неопровержимое доказательство невероятной мощи, богатства и изощренности врага. Этот теракт не считали ужасным отклонением от «террористической нормы», это и была новая норма: общество морально готовили к новым терактам такого же масштаба и одновременно намекали, что худшее впереди.

Средства массовой информации быстро усвоили эту риторику, привычными стали заявления, что «все изменилось». Мы вступили в «эпоху террора». Некоторые называли это третьей мировой войной – или четвертой, если включить в список холодную войну. Президент лично подтвердил эту точку зрения 6 мая 2006 года, когда назвал сопротивление пассажиров рейса 93 United Airlines «первым отпором третьей мировой войне»[41]. Еще одной популярной фразой стала «экзистенциальная борьба», которая подразумевала, что на карту было поставлено существование США как государства. Некоторые пошли еще дальше. «Мы боремся за спасение цивилизованного мира», – объявил Джордж Буш в октябре 2001 года. Кульминацией стало высказывание министра юстиции Канады, либерала и известного борца за права человека Ирвина Котлера, который периодически называл терроризм «экзистенциальной угрозой всему человечеству»^{65}.

События 11 сентября и последовавшие за ними можно было трактовать самыми разными способами, но президент США решил называть их войной с терроризмом – глобальным столкновением между мощными силами, результатом которого будет или победа, или разрушение. С этого момента администрация президента придерживалась подобных формулировок. «Цивилизованный мир столкнулся с беспрецедентной угрозой», – объявил Буш в январе 2002 года в своем ежегодном послании Конгрессу о положении дел в стране. «Если мы не начнем действовать, чтобы предотвратить это, в будущем Америку захлестнет новая волна терроризма потенциально с применением самого разрушительного оружия в мире», – говорилось в Национальной стратегии внутренней безопасности, представленной президентом США в 2002 году. «Эта угроза – самая значительная из тех, с которыми когда-либо приходилось сталкиваться нашей нации… Сегодня террористы могут нанести удар в любом месте, в любое время и практически любым оружием».