Шок, который я испытал от всего этого, прошел не сразу. Но в конце концов я с удивлением осознал, что это знание очень успокаивает, даже раскрепощает. «Из-за нашей культуры мы вечно занимаемся самобичеванием, если мы не идеальны, – говорит Дэниел. – Мы подписываемся под предполагаемой эффективностью психотерапии. Все думают, будто они способны себя исправить. Но мне кажется, что это наивное убеждение. Если вы интроверт или невротик, отстаньте уже от самого себя. Дайте себе вздохнуть свободно. Достаточно того, что нам приходится брать ответственность за все дерьмо вокруг, не нужно вдобавок брать ответственность за свои недостатки. Я не призываю к фатализму, типа „Мне трудно вовремя приходить на работу, поэтому я даже не стану пытаться“. Приходить вовремя на работу, конечно, стоит. Но воображать, будто вы однажды начнете вставать за три часа до выхода из дома, чтобы испечь себе хлеб, попросту абсурдно».

После прочтения книги Дэниела я взглянул на людей как на совокупность отдельных подвидов, своего рода геноплемена. Если кто-то был груб со мной, я думал: «Ого, какая низкая доброжелательность», или если кто-то без умолку болтал, я думал: «Боже, спаси меня от экстравертов». Пока Дэниел доедал салат, мне захотелось узнать его геноплемя. «О, у меня зашкаливает невротизм», – признался он мне.

«Вы бы назвали себя несчастным человеком?»

«Чрезвычайно!» – улыбнулся он. Люди иногда заблуждаются, полагая, что он живет замечательной жизнью, рассказывая всем о своих книгах и читая лекции. «А на самом деле это сущий кошмар. Я уже переживаю не об одном своем следующем деле, а о целых трех. Когда занимаешься исследованием и твою заявку на грант отклоняют (а именно так обычно и происходит), это настоящая катастрофа. Ты впадаешь в депрессию. А другие люди размышляют иначе, типа „Ну что ж, ладно, мне кажется, им понравилось. Попробую на следующий год“. В известном смысле, постоянное недовольство своей работой – положительный момент, потому что это вынуждает тебя искать способ получше». Склонность к беспокойству и неуверенности в себе может помочь в достижении успеха, объясняет он, «но приятного в этом мало. Есть такое дурацкое мнение, будто бы успешные люди счастливы, а счастливые – успешны. Мне кажется, что ни то ни другое неверно. Жуткое высокомерие считать, будто мы можем залезть в чужую шкуру. Глупо рассуждать: „Ох, как же здорово, наверное, жилось Моцарту. Вся эта музыка“. Жизнь Моцарта вполне могла быть ужасна. Возможно, он очень страдал. Если кто-то говорит: „Ах, жаль, что я не Уилл Сторр, ведь он написал столько книг“, разве он знает, каково это?»