Встроенный бар, «Мартель», зубами отвинтил крышку, добрый глоток ожег гортань. Непроизвольно зашипел, когда коньяк попал на рассаженную в падении губу.
«Спермотоксикоз, говоришь? Так это лечится! Ну — ка, где телефон?». Ну конечно, лежит на столике у кокона. Левая рука вроде отошла достаточно, чтоб доверить ей мое «лекарство». Тяжело опираясь и не забывая прикладываться к бутылке, вернулся в комнату. Уронил тело на стул. В поисковой строке вбил «Досуг. Девушки». Сейчас сниму свое напряжение.
Но прежде чем набрал номер, другая мысль озарила мое уже затуманенное сознание: «А быстро приедет?». По — хорошему, хоть чуть — чуть надо привести себя в порядок, хотя бы умыться, а лучше — смыть пот, ведь я двенадцать часов провалялся в капсуле. Да и размяться, а то откажут ноженьки — рученьки в неподходящий момент…
Часть 4. Крылья
Часть 4. Крылья
Глава 37. Дела реальные
Глава 37. Дела реальные
Утро началось с похмелья и знатного сушняка. Опираясь на трость и шатаясь от стены к стене, я поплелся на кухню. Проходя мимо рабочего кабинета, краем глаза заметил ждущую с вечера бутылку изотоника. Аллилуйя! Дохромав, вцепился в пластиковый цилиндрик и жадно выбулькал все. Как же хорошо!
Рассеянно блуждающий взгляд зацепился за распахнутую капсулу виртуальной реальности и торчащие из нее, как кишки поверженного животного, провода датчиков. Некоторые выдраны с мясом. В голове сквозь похмельный туман на ускоренной перемотке промелькнули вчерашние события: довольное лицо Радаманта, его слова про нарушение соглашения о неразглашении: «Забанен навечно!»…
И как будто пластырь с гнойника сорвали: «А ну и хрен с ней, с капсулой! Все одно — кончился икар! Пусть им прихлебатели из диванных летунов физику полета ставят да гайды по аэрологии пишут!». Как заново увидел атакующую гарпию, на плече фантомной болью отозвался ожог от драконьего пламени… У меня второй раз отнимают крылья! Настроение переключилось словно тумблером. В руке жалобно пискнула бутылочка. Ах ты ж, блин! Раздавил. А ведь она меня сопровождала последние лет пять, столько пережила…
К злости добавилась досада. Отшвырнул от себя треснувшую флягу, два шага — и прилип лбом к прохладному стеклу. Двенадцатый этаж. Может, вот прямо сейчас — шаг через низкий подоконник, и все. Решение всех проблем.
Жизнь закончилась вчера. Если не летать, то какой смысл ее продолжать? Как будто в полете оборвало боковой трос: секунду назад ты был король неба, и все у тебя замечательно. Но вот предательское «тыньс»… и беспорядочное падение. Говорят, при обрыве есть полсекунды, чтоб бросить запаску, ибо потом перегрузки такие, что можно просто не дотянуться.