— Ал…й! А… ле…й!!!
— Спасай сестру и убегай! — голос вдруг стал настолько отчётливым, что я резко дёрнулся в сторону. Силуэт девушки окутанной туманом, тенью предстал передо мной. Невозможно было разобрать лица, лишь видно фигуру в некоем подобии доспехов или каких-то странных одежд. Понять было крайне сложно, будто находился в театре теней. — Я задержу его.
— Не уходи, — сказал я, поддавшись какому-то моменту. Сердце заныло от сильной боли, будто кто-то вставил в него острый ледяной осколок.
— Ты же знаешь, что это мой долг. Долг старшей, защищать остальных. Поэтому бери её на руки и беги, пока ещё есть время, — неведомый голос был насыщен нежностью, добротой и заботой.
— Я… я не могу, — слова тяжело давались мне, а по лицу почему-то текли слёзы. Вдруг такая печаль, горе и безнадёга сковали меня. Уныние и грусть вцепились в мою душу, заставляя слёзы капать ещё сильнее.
— Я знаю, но всё же… беги, — произнёс такой приятный, такой нежный и такой родной голос. — Беги!!!
Весь туман вдруг резко изменил свой цвет. Серая мгла исчезла, сменив свои мрачные одеяния кровавым плащом. Весь туман превратился в облака алой крови, в которой я начал захлёбываться.
— Беги!!! — слышал я всё раздававшийся где-то вдалеке голос. Кровь заполняла лёгкие, и мир вокруг погружался во тьму, но я всё так же отчётливо слышал голос полный отчаяния. — Беги!!!
Глава 31
Глава 31
— А-а-а!!! — я подскочил, разломав палатку, и, запутавшись в плаще Акарны, вновь рухнул на землю.
— Что такое, Алексей? — вновь я услышал голос, но на сей раз, я знал, кому он принадлежит.
— Всё… нормально, Акарна, — ответил я слегка дрожащим голосом и медленно выбрался из плаща.
— Опять кошмары? — спросил Фенрор, на что я лишь кивнул. — Последнее время они часто тебе снятся. Может быть, это сказывается излишнее переутомление и постоянные испытания, а также недостаток отдыха?
— Всё возможно, — покрутил я рукой, думая, что такой вариант не исключен, но уж слишком реальным мне показался нынешний кошмар.
Сердце до сих пор сильно билось в груди, словно птица в клетке, из которой хотела выбраться всей душой. Я прижал руку к груди и согнулся, зажмурив глаза. Однако сердце никак не хотело восстанавливать свой ритм.
Мне было страшно, больно и невыносимо грустно, будто я потерял нечто настолько важное, что без него нельзя прожить, но я по какой-то ошибке, а может по недочёту смерти, который она пыталась исправить, жить продолжал.