Всю жизнь мечтал перемещаться, стоя на месте и не шевеля при этом ни ногами, ни крыльями.

Ну и на будущие перспективы вернул себе способность подвергать людей глубинному самокопанию и моральным терзаниям одной простой командой: «Страдай!». Во истину, некоторые люди способны сами себе создать такой персональный ад, что даже таланты некоторых моих Психо-мучителей и Терзателей Разума меркнут, в сравнении с ними!

Жаль только, что эффект короткий…

Эй, писарь!

— Писарь, я к тебе обращаюсь! — Люцифыр постучал длинным когтем по столу, оставляя в дереве отчетливо заметные канавки.

Я вздрогнул и съежился под взглядом его желтых глаз.

— Оставь уже свое дурацкое перо в покое и прекрати писать!

Моя рука замерла.

— Захария! Вот что ты сейчас делаешь?

— Ничего, как вы и приказали, господин.

— Бесишь! Ты же пишешь о том, как ничего не делаешь и как перестал писать, повинуясь моему приказу.

— Вы сами велели записывать мне все, что с вами происходило и происходит, быть вашим личным летописцем.

— А сейчас я велю тебе… впрочем, не важно. Записывай в точности, как я скажу:

«Uamu enafero is kadam».

— Так?

— Ага, верно.

— Что это значит?