На карте, вместе с тем, я сделал пару небольших отметок — условных обозначений. Отметил три безопасные зоны, где, на мой взгляд, можно было остановиться и переждать опасность. Отметил карандашом слегка-слегка места, где мы предположительно видели животных или птиц. Ни те, ни другие нас близко не подпускали: мы могли только слышать их крики или наблюдать очертания издалека. Ну и самое главное, отметил парочку опасных удивительных мест.
— Поворачиваем обратно, — сказал я Пентиель, когда понял, что больше гарантировать отсутствие элемента внезапности у нападающего не могу.
— Но мы же только начали! Солнце еще высоко, ночь не скоро…
— Поворачиваем, я сказал. Солнце здесь, в этих широтах, или в этой аномалии всегда высоко. Не знаю как ты, а я уже невероятно устал. И за сегодняшний день, и за весь поход. На карте все места, где нарушаются банально стандартные представления, даже теоретически нельзя отметить. Никакой систематизации. Нельзя сказать: здесь ядовитый лес. А здесь — огненное поле. Нет. Одно дерево может светиться, а рядом с ним, как ни в чем ни бывало стоит другое, которое свет поглощает, а между ними еще какое-нибудь. Чертов лес! Здесь ни в чем нельзя быть уверенным, — жаловался я Пентиель на наболевшее.
— Ты еще расплачься… — неуважительно сказала девочка, но потом, видимо, вспомнив о субординации, исправилась: