Дом, в который он заскочил, оказался изнутри нежилым — стены с осыпавшейся побелкой, земляной пол и балки потолочного перекрытия, с которых свисали космы многолетней паутины.

Осмотреться вокруг ему толком не дали.

— Подойди сюда! — раздался вдруг голос.

Ольгерд обернулся. Голос, как выяснилось исходил из глубокой ниши в дальней стене. Подойдя к ней вплотную он разглядел в нише маленькое, с печную вьюшку оконце, ведущее в соседнее помещение.

— Дай письмо и жди! — приказали из оконца.

Ольгерд вынул письмо, свернул трубкой, затолкал в темноту.

За стеной чиркнули кресалом, в оконце заплясал огонек масляной лампы. Раздался тихий треск вскрываемой печати и шелест бумаги. В ожидании ответа Ольгерд скрипнул зубами, пообещав про себя иезуиту, буде тот соврал, такие Содом и Гоморру, по сравнению с которыми и угрозы Душегубца покажутся коварному профессу добрым братским напутствием. Однако клеменецкий настоятель оказался человеком слова.

— Ты увидишь то, что желаешь, — раздался, наконец, тот же голос. — Рекомендации брата не поддельные. Теперь тебе лишь осталось сделать пожертвование…

— Если нужно, значит нужно, кто не спорит? — вздохнув с облегчением перебил Ольгерд невидимого своего собеседника. — Этого хватит? — он тряхнул перед оконцем припасенным как раз на подобный случай увесистым кошелем, содержимого которого было вполне достаточно чтобы приобрести полное рейтарское снаряжение.

— Думаю что нет, — не дрогнув, ответил голос. — День работы в наших архивах стоит…

От суммы, которую назвал хранитель, у Ольгерда перехватило дух.

— Я не ослышался? повтори!

Хранитель, или кто там стоял за стеной, повторил. Голос его был безмятежен, словно речь шла полуталере на покупку новых сапог.

— И что же, есть те, кто соглашается за день копания в старых бумагах выложить целое состояние?

— Есть знания. которые гораздо дороже денег. То, о чем ты просишь принадлежит именно к таким…

— Мне нужно время, — только и смог выдавить Ольгерд.

— Неделя, — чуть помолчав, ответил голос. — Нас искать не нужно, в городе мы сами тебя разыщем. Как только будешь готов, выходи на улицу в шапке с перьевым султаном, это и будет знак. Ну а сейчас ступай.

Рано утром Ольгерд пошел на рыночную площадь. Там, у шорных рядов, где продавали конскую упряжь, они сговорились встретиться с Измаилом. Приметив друг друга, как заправские заговорщики встали рядом, будто рассматривая дорогие седла, отделанные тисненой кожей, сами же начали тихий разговор.

— В этом городе так холодно, что я ночью едва не умер, — пожаловался египтянин. — На постоялом дворе кругом щели в ладонь, сквозняки гуляют, словно степные ветры.