– Но профессор же твой как-то тебя звал.

– Да сам он дурррак был!

– Понятно. Тогда придумай новое.

– Есть у меня на пррримете одно… – загадочно тянет попугай. – Я к себе так и обррращаюсь в последний месяц…

– Назови.

– Не могу.

– Секретное, что ли? Сакральное?

– Вррроде того. В смысле, стесняюсь.

– Как насмелишься, поведай, а пока я тебя буду звать хохлатый.

– Хохлатый? – переспрашивает попугай. – Хохол, хохлатка. Курррей так зовут, а не благоррроднейших птиц!

– Значит, картавый.

– Почему это каррртавый? – опешивает попугай.

– Потому что картавишь.

– С чего ты взял?

– Слышу.

– Ерррунда какая, я грррассирррую!

– Прикажешь величать тебя грассером? Через е с двумя точками?

– Да, в общем, тоже … на позеррра похоже.

– Возвращаемся к тому, с чего и начинали, не нравится – придумай сам. Какое-нибудь другое, которое не постесняешься обнародовать. Мирское, для повседневной, так сказать, носки.

– Попррробую… – скучным голосом произносит попугай, затем снова оживляется: – Ну а тебя-то, хозяин, можно мне хотя бы изррредка называть настоящим именем? Очень уж оно пррриятно для пррроизнесения: Брррайан!