Сквозь них я едва смог прочитать возникшую надпись: «Получено умение — стрельба из лейфтра, уровень первый». Вслед за ней появилось еще одно сообщение: «Ваш интеллект вырос до двенадцати единиц».

— Хорошая вещь, — подытожил Олег.

Спустя некоторое время я смог кое-как видеть. Ночью появится боль, словно в глаза насыпали песка, мучительная, не позволяющая заснуть, заставляющая бродить в безрезультатных поисках, чем возможно ее унять. Тяжелое оружие не держалось за поясом, норовило упасть, я вертел его в руках, не зная, куда приспособить. Кольцо на рукояти передвинулось, молния теперь указывала на цифру восемь — столько зарядов осталось в лейфтре. Наконец я вытащил из кармана веревку, набросил на рукоять петлю и забросил оружие за спину.

— Есть! — сказала Илва, распахивая дверь.

После чего вскрикнула и отшатнулась. Из вырубленной в скале коморки на нее смотрел гасторнис. Его голова с большим хищным клювом и застывшими глазами выглядывала из темноты. Рядом неподвижно стояла еще одна мертвая птица. Металлические пластины, которые покрывали их тела, потрескивали и искрились.

— Проклятые колдуны, — прошептал Олег.

Илва похлопала по седлу на спине гасторниса.

— Кто-то умеет на них ездить? — обернулась она к нам. — Тот туннель с ручейком, возможно, он выведет нас на поверхность? Думаю, что птицы предназначены для езды по нему. Что скажете?

— Возможно, так мы и поступим, — сказал я. — Не забыли, что нам надо добраться в Вормс до темноты? Сегодня последняя ночь полнолуния, мы должны проникнуть в призрачный город, чтобы спасти Ёжика.

Олег нахмурился.

— Поехали, — буркнул он, взбираясь на одну из птиц.

После того, как мой друг натянул стремена, оживленный электричеством гасторнис вздрогнул и зашевелился. Равномерно переставляя ноги, птица выбралась из домика. Когда она проходила сквозь дверь, Олегу пришлось нагнуть голову, чтобы не удариться. Выйдя из дома, гасторнис замер, ожидая новые команды. Его короткие недоразвитые крылья вздрагивали в такт проскакивающим искрам.

Вставив ногу в стремя, я вскочил на второго гасторниса. Сидеть в гладком седле оказалось удобно. Ноги хорошо держались в стременах, уздечка — красная, с золотой тесьмой и надписью «беги, пока можешь», приятно дрожала, когда я потянул ее на себя.

— Н-но, Буцефал! Или кто ты у нас? — Я похлопал своего скакуна по шее.

Короткие перья укололи ладонь. Кожа была холодной и неприятной на ощупь. Гасторнис поднял одну ногу, сжав пальцы, покачнулся, — мне на мгновение показалось, что птица сейчас не устоит, опрокинется, но она шагнула, выпрямляя и мягко опуская ногу, зацокав по камням большими когтями. Еще один шаг — и мы оказались за дверью.