Коршун зашел к Пилигриму со спины, поднес кинжал к его горлу…
Блокировка подвижности снята
Тело все еще плохо подчинялось, но я перевернулся на живот, одновременно с этим активируя арбалет. Щелкнула тугая струна, и дротик отправился в полет. Коршун отреагировал с запозданием. Он только и успел, что обернуться — маленькая стрелка ударила ему под ключицу.
К сожалению, Дыхание Свейна оказалось слишком слабым для этого прокачанного бугая. Выждав секунду и не почувствовав ничего, кроме легкого укола, Коршун со злостью вырвал дротик, бросил его на землю, ткнул в меня пальцем и сказал:
— Ты следующий!
А когда он обернулся к Пилигриму чтобы завершить начатое, тот уже освободился от магических пут и тут же ударил сина в горло выкидным стилетом. Коршун захрипел, схватил его за руку, но силы покинули его, тело замерцало и повалилось на землю.
Пилигрим освободился от хватки мертвеца, переступил через начавшее исчезать тело и подошел ко мне.
— Держи. Это противоядие, — потянул он мне маленькую мензурку, закрытую пробкой. Но заметив, что я все еще слишком вял, присел рядом, приподнял мою голову и влил в глотку обжигающее зелье.
— Спасибо, — сказал я ему, заметив, как перестала сокращаться шкала Здоровья.
— Тебе тоже спасибо, — блеснул он взаимностью и направился к моим друзьям, которым так же была необходима помощь…
* * *
— Теперь у тебя будут большие неприятности, — сказал я ему, разгоняя кровь в онемевших конечностях. В отличие от меня, Альгой быстро пришел в себя — должно быть, привык к воздействию всякой ядовитой дряни. Зато Эллис выглядела совсем бледной и подавленной.
Но главное — мы все были живы. И свободны.
— Я знаю, — дернул щекой Пилигрим. — Но я привык платить добром за добро. Так что…
— Попробовал бы их сначала уговорить. Зачем нужно было сразу убивать? — не мог понять Альгой.
— Этих не переубедишь. Почуяв запах золота, они идут до конца. Терпеть не могу таких, как они.
— Зачем тогда связался с ними? — спросила Эллис.