–Ты не взяла штопор, дорогая! –ответил я Та’, обнимая ее за талию.

–Ты еще не знаешь, на что способна моя родовая магия, дорогой! – в тон мне ответила она, закрывая за нами тяжёлую дверь.

Но как только мы оказались отделены от остального мира и замкнуты в пространстве небольшой спальни, из Та’ как будто выпустили воздух. Она присела на кровать, небрежно кинув бутыль с бокалами рядом с собой, и подняла на меня свои большие глаза.

–Кто я? – спросила она больше у самой себя, чем обращаясь ко мне. – Я слышала ваши разговоры с бароном и Нуру… Что из того, что я помню настоящее, а что выдумано в твоем мире? Что вообще настоящее, а что нет?

Такого я меньше всего ожидал сейчас, но игнорировать этот крик о помощи я никак не мог.

–Ты – это ты, и неважно, родилось ли твое сознание недавно или ты действительно восемьсот лет провела в подземельях Разрушенного Замка. Скажи, что тебе рассказывали про твой родной мир? Ведь Алькона не может быть твоей родиной, ну, в смысле родиной для твоего вида?

Она помолчала, а потом неуловимым движением руки вскрыла замшелую бутылку и, разливая вино по бокалам, сказала:

–Зартра. Мой мир назывался Зартра. И его больше нет. В нем было три луны, а день длился всего один час, но за этот час беспощадный свет солнца выжигал все, до чего мог дотянуться. Я знаю о нем только по рассказам матери. Нам помогли уйти, года Зартра гибла, помогли Старшие Дроу, родственники Нуру, но это было давно. А потом оказалось, что здесь, в Альконе, живут, нет, не живут, жалкие пародии на нас, полубезумные твари, пьющие кровь и обращающие людей. Но мы другие, мы живые, в отличии от них. Я живая, и я не знаю, есть ли кто еще из моего народа в этом мире теперь…

–Постой, ты говоришь о вампирах, которые населяют гиблые места, оставшиеся с тех времен, когда эльфы использовали Хаос для получения энергии для открытия прохода?

–Да. И если Авандас стал личем добровольно, и только магия отделяет его от настоящей смерти, то те твари, что завелись на местах эльфийских экспериментов – не живые на самом деле. Они уже мертвы, но что-то заставляет их пить кровь живущих, и они, убивая, пополняют свои ряды. Если я укушу тебя, то что произойдет?

–Не знаю, наверное, я укушу тебя в ответ, – я улыбнулся.

–Я серьезно, – она приподняла верхнюю губу, и ее аккуратные клыки начали увеличиваться.– Ничего не будет, мой укус не сделает тебя таким же, как я, как укус гнома не сделает тебя бородатым коротышкой!

Я засмеялся, а затем откровенно заржал.

–Не смейся, я говорю серьезно, и я еще ни с кем не обсуждала это! – Та’ с укоризной посмотрела на меня.