Интересно, а если бы я выпросил эти предметы для себя, они бы тоже были неигровые?
– Доволен? – Сэмади не без удовольствия наблюдал за мной.
– Спасибо, – я убрал предметы в сумку. – Самое то.
– В расчете? – деловито спросил меня повелитель мертвых.
– Не понимаю, о чем ты, – изобразил удивление я. – Я за уважуху принес тебе шар. Ты по дружбе подогнал мне эти побрякушки. Нет здесь никаких расчетов. По крайней мере, мне хочется так думать.
– Значит, еще что-то тебе нужно, – сквозь смех сказал проницательный Сэмади. – Белый братец, я слишком хорошо тебя изучил. И, умоляю тебя, не разыгрывай сейчас передо мной спектакль под названием: «Обидные слова говоришь».
– И не собирался, – проворчал я, тем самым признавая его правоту.
Собственно, того-то я и добивался.
Когда Барон смеется, с ним договариваться проще, я это давно понял. У него своеобразное чувство юмора и довольно паршивая склонность к легкому доминированию над миром. Он тебе вроде и помогает, но при этом в его действиях сквозит нечто вроде пренебрежения, эдакое: «Куда ты без меня». Ему без этого что-то делать совершенно неохота.
Не скажу, что это очень уж унизительно, но все же принимать подобное от неигрового персонажа не всегда приятно.
А с другой стороны – куда деваться? Не лопатой же мне на том холме махать, в самом-то деле. Хрен с ним, пусть глумится. Главное – дело сделать.
– Говори, – предложил Сэмади. – Мне все равно заняться нынче нечем, а твои приключения зачастую бывают забавными. И даже полезными.
– Ну нынешнее мероприятие как забавным, так и полезным назвать трудно, – честно пояснил Барону я. – Надо просто из общей могилы вызвать давно усопшего наемника и попросить его отдать мне кое-какой документ.
– Приказать, – поправил меня Барон.
– А? – не понял я.