– Да, оно рассчитано на твое любопытство. Поэтому если ты просто пройдешь зал с картинками насквозь, то ничего страшного не произойдет. Степан, открывай дверь, мы готовы.

– К чему? – спросил я, но Еххи уже увлекла меня за собой.

Огромный зал больше смахивал на музей. Повсюду висели сотни картин самых разных размеров. Некоторые из них располагались даже на полу и потолке. Сами стены были яркого желтого цвета и слегка светились. Они что, из полупрозрачного пластика? Странное решение архитектора, конечно.

– Не смотри на них, – прошептала Еххи.

– Почему?

– Ну можешь попробовать, конечно, только перед этим обрати внимание на вон тот огромный портрет. Кого ты там видишь?

Я перевел взгляд и увидел большую картину в золотой раме. На ней был изображен я сам. Неизвестный автор хорошо потрудился. Холст, масло – а я хорош!

– Там я.

– А вот и нет. Я! – ответил Степан.

– Каждый видит здесь себя самого, – пояснила Еххи, – это Зал судеб. Тайное место, в котором так мечтают побывать миллионы людей и пророков.

– Я слышал о нем. – Здоровяк остановился и почесал затылок. – Хома рассказывала, что на этих картинках изображены все эпизоды твоей жизни, в том числе и будущие.

– То есть я могу подойти к какой-нибудь картине и увидеть, что будет со мной дальше? – уточнил я.

– Хуже, Сережа, – покачала головой Женя, – ты сможешь прожить ее в мгновение ока, но за это придется заплатить большой частью своего света. Разве ты никогда не задумывался о своем выборе? Разве не думал ты о том, как все могло бы произойти дальше, не соверши ты тот или иной поступок? Этот зал позволяет увидеть все возможные варианты твоей жизни. Что было бы, если бы ты не пришел работать к Косте? Если бы ты не помог Аннике? А что было бы, если бы ты отказался от договора со мной? Здесь ты можешь увидеть все эти события. Вон посмотрите на ту картинку. Уверена, что мы все увидим одно и то же.

– Это же Анника, – ахнул я, – в короне ковена!

– Да, мы знаем, что такое было возможно, и если мы подойдем к картине и погрузимся в нее, то проживем целиком жизнь, в которой она отказалась от идеи с Закатным городом и стала нашей королевой. Правда, завораживает?

– Но это не машина времени? – спросил Степан.

– Нет, конечно, мы просто уснем здесь, проживем целую жизнь, а потом очнемся в этом же зале, а часть картин изменится навсегда, как и наша память.

– Чего? – удивился я.

– Да. Картины изменяют и ее. Ты проснешься, забудешь об этой игре и о договоре со мной – всего этого не будет, как и Айры, между прочим. Считай это частью платы.

– А сколько заберут света?