– В чем по-другому?
– Ну, не успокаивало, – говорил я заплетающимся языком. – Много, много взлетов, но… но и много падений. Последствия. Стресс. А это просто славно. Мирно.
Я потерял равновесие и удержался на ногах только потому, что привалился к шкафу побольше. В нем было множество маленьких полочек, как на стеллаже в магазине кроссовок. Сверху упала хрустальная сфера и разбилась об пол.
– Может, родные сделали тебе одолжение, когда запретили играть?
– Я сам бросил, – пробормотал я. – Но они не скрывали радости, когда я им сказал об этом.
– Тебя это обижает?
– Кого бы не обидело? Но знаешь… знаешь, что, Элли?
– Что, Зоран?
– Больше всего мне не нравится… что… может, они были правы. Может.
На поверхность поднялись воспоминания о горячем гневе и переживаний из-за бывшей гильдии; поздние ночи без сна, когда я все больше выматывался. Порочный круг. По пятам за прошлыми воспоминаниями пришел образ презрительного взгляда Уайлдера в лесу – самый легкий мой проступок. но и самый недавний.
Я застонал и потащился дальше вдоль шкафа. Закачались новые предметы, посыпались вокруг. Из разбитых бутылок сочилась серебристая жидкость, пачкая высохшие страницы старых книг.
– Я обожаю эти игры, – сказал я медленно. – Но не уверен, что они открывают меня с лучшей стороны.
Веки затрепетали, голова закружилась.
– Зоран? Зоран? Тебе пора уходить.
Я слышал ее, но не понимал смысла слов. Но тут качнувшаяся голова столкнулась со шкафчиком и вызвала болезненный момент ясности. Мне показалось, среди хлама я заметил рунный камень.
В результате разум протрезвел – как в реальном мире всегда отрезвляет страх. Согнувшись, я увидел несколько камней, рассыпавшихся из кошеля, – вроде тех, что я видел в арсенале. Подняв камень, я перевернул его и обнаружил маленькое белое торнадо, вырезанное на поверхности.
Руна воздуха
Руна воздуха