– Очень мило, – сказал я. – Дай – ка еще наскоро перекушу.

– Не так быстро, – сказала Элли. – Ты правда думал, что сможешь просто наесться и стать сильным персонажем? Редкие растения – которые не найдешь в природе, пока не поднимешься до тридцатых уровней – дают единичный эффект.

Может, мне и стоило проявить благодарность, но я только сердито ворчал. Что ж, хотя бы эта комната оправдала все ожидания и немножечко добавила сверху. Высокоуровневое снаряжение все равно было бы бесполезно, а руны и подкачка маны послужат мне на пользу. И все же настроение опять испортилось, когда ко мне вернулась память о пьяном бреде.

Я решил, что эту тему надо закрыть.

– Элли, насчет того, что я говорил раньше… Мне не нравится это обсуждать.

– Почему?

И снова-здорова. Она не понимала социальных намеков или просто вытягивала из меня ответ? Какая ей разница?

Я бы не сказал, что я самый счастливый человек в мире. Не печальный и не нытик – ну, не всегда, – и уже не завидую другим так же, как раньше. Но что есть то есть: в моем состоянии проще всего злиться; досадовать, что твоему соседу по комнате, который выше и сильнее, с копной светлых волос и дизайнерской щетиной, проще идти по жизни. Это, кстати, и есть Лукас.

Если честно, от этих загонов я отказался совсем недавно. Я заметил, как огрызаюсь на остальных и стал груб к себе после того, как перестал играть в «Миф». Эта игра долгое время была моим средством эскапизма, где я мог найти друзей; где я был счастлив. Но что – то пошло не так, и я не знал, что конкретно. И вместо того, чтобы задуматься, почему все рушится, я просто злился.

Теперь какое-то время я чувствовал себя нейтрально. Ровно. Я знаю, что отчасти хотел опять поиграть в «Сто королевств», чтобы вернуть прошлого себя – парня, которому доставляло удовольствие создавать гильдию – и целую жизнь – внутри игры. Но в прошлый раз все кончилось плохо, и может, я боялся опять свернуть на эту тропинку. На случай, если я опять облажаюсь. На случай, если я сам себя погублю.

Не знаю, готов ли я был объяснять эту бредятину другому человеку. Вряд ли меня поняли бы. И уж куда понять машине, даже если выложить ей все?

– Ты опять замолчал, – сказала Элли.

– Да, прости, – выдавил я.

– Ничего, можешь не говорить мне больше того, чем сам не хочешь. Но если что, я здесь.

– Спасибо. Может быть. Да, может быть, потом.

Я направился к дверям покоев, но всего в десяти шагах от них Элли в панике отдала приказ.

– Прячься. К стене!

Словно тренировался для этого всю жизнь, я бросился к стене рядом с дверью. С противоположной стороны комнаты опять начало веять тяжелым духом, так что я не мог позволить себе здесь прохлаждаться.