Ах вот он о чем. Я иногда напрочь забываю, что никак не идентифицируюсь в этом мире. А ведь в другом месте мне постоянно будут задавать этот вопрос. Если, конечно, доберусь до большого мира. В этот момент, со стороны алтаря, послышался гортанный выкрик Верховного и одновременный стук посохов о камень. Воздух, в зале, внезапно стал... даже не знаю... тяжелым и кислым, что ли. Похоже, что предварительная часть ритуала завершена и будут переходить, собственно, к основной части представления. Я почувствовал, как сердце участило свой ритм.

- А знаешь, уже и неинтересно, кто ты такой, и как тебя звать. - безрадостно произнес гном, подтверждая моё предположение. - Всё равно, выпить за знакомство мы не успеем, так чего зря воздух сотрясать.

     А я смотрел на проводивших ритуал шаманов, которые разошлись в сторону, освободив пространство черной площадки, и только Верховный остался стоять у алтаря. Боковым зрением заметил движение и повернул в ту сторону голову. От тех гоблинов, что простыми зрителями стояли в стороне, отделилось несколько десятков и направилось в наше сторону. Хмм, оказывается не все гоблины, здесь, полноценные шаманы, эти вот - обычные ученики, максимум пятнадцатого уровня. Ну правильно, не барское это дело, пленников таскать. На каждого, из нас, пришлось по двое зеленомордых, которые, тупо, ухватились за наши связанные ноги и по камням потащили в сторону черного круга. Рядом послышались злобная ругань гнома, причитания нескольких людей, и верещание пленников гоблинов. Остальные же хранили молчание. Я тоже, хоть и поплатился содранной кожей, со связанных за спиной кистей рук.

- "АРЗАААС!" - крикнул я в пустоту, искренне надеясь, что тархан жив и нужно лишь до него докричаться.

     Возле нас осталось лишь четверо гоблинов, остальные вновь исчезли из виду, а выстроившиеся в стороне, абсолютно все, шаманы, начали мычать какой то заунывный мотив, от которого у меня заныли зубы.

- "РУБЕЕЕЦ!" - мысленно воззвал я к своему артефакту, но и здесь не получил отклика. Хотя, чем он мне будет полезен, со связанными руками, я не знал.

     Верховный, подавая знак, ударил посохом о камни и произнес очередную тарабарщину, после которой мотив бэк-вокалистов стал иным, а четверо учеников подхватили одного из гоблинов и понесли его к алтарю. Тот вовсю извивался и верещал, но ученики, словно и не замечали его потуг, быстро донесли его до выступа и уложили его на него спиной. В тот же миг, в районе шеи, пояса и колен пленника, возникли три дымчатых жгута, которые крепко прижали того к камню. Гоблин заверещал еще сильнее, но магические оковы не позволяли ему хоть сколько то сдвинуться с места, и пленник оставался лежать с выгнутой грудью, из-за связанных за спиной рук. Мычание гоблинов, словно патока обволакивала всё вокруг, заполонило собой сознание и пыталось пролезть в душу. И я понимал, для чего. Звуки этого гадкого мотива, должны были разрушить духовную стойкость разумного, посеять в нём панику и страх, чтобы на алтаре, в идеале, очутился визжащий от ужаса кусок мяса. Прана, которую шаманы получают с пленников таким образом, особо вкусна их божеству. Прямо таки гурман, этот Халор, я посмотрю.