— Вопросов нет, — глухо сказал я. — Помощь не требуется.

Светящаяся улыбка Эми погасла, она молча кивнула и исчезла, оставив меня в полумраке комнатушки трактира. Так всем будет лучше.

— Какая, в Бездну, помощь?! Чего разлёгся?! — в отличие от моей неизменной спутницы, молодой некромант не собирался со мной сюсюкаться. От его крика меня аж подбросило на кровати — Возродился, так руки в ноги и беги! Немедленно!

— Сейчас, сейчас… — Строго говоря, Маэстус был прав. Я чересчур сосредоточился на квесте, совершенно упустив из виду опасность, исходящую от инквизиции. Интересно, когда Вильгельм Акком меня раскусил? Во время нашего финального диалога? Когда выдавал задание? Когда впервые меня увидел?

Я наспех проверил содержимое дорожного мешка — вроде ничего не пропало, справочник по ритуалам перерождения остался цел, подарок Хель — тоже. Вслед за ними в мешок отправилась моя неубиваемая дубинка, денежные запасы и бурдюк из шкуры мантикоры. Кулон, полученный в награду за квест, я оставил под кроватью — подаркам инквизиции нельзя было доверять. Сверху остальных вещей я осторожно положил куклу Кёльколиуке, мирно спящего и не подозревающего, в какие неприятности мы угодили. Вроде всё. Если повезёт, я покину Ламитерн до того, как новость об истинной натуре пограничника Максимилиана достигнет стражи у ворот.

Не повезло. Точнее, у меня совершенно вылетело из головы, что от момента смерти до момента возрождения «Анима» отсчитывает несколько часов.

— Не дёргайся, чужак. Поведёшь хоть мизинцем, и ты труп.

Я застыл посреди полупустого общего зала «Рыжего вепря», за какую-то секунду оказавшись под прицелом десятка арбалетов и нацеленных ладоней представителей Ордена. Выражение лица капитана стражи, выделяющегося по форме доспехов и шлему с алым плюмажем, говорило, что его люди нашпигуют меня болтами и заклятьями даже если я попытаюсь моргнуть. Это мы уже проходили. Оба варианта.

— Связать, — отдал команду капитан. — Сначала кляп, потом руки. Его высокопреподобие…

Его высокопреподобие вынужден будет подождать неопределённое количество времени, в идеале — до конца своих дней. Для активации «Шага» требовалось полторы секунды и закрытые глаза, попытка того стоила. Шаг…

Арбалетный болд с отвратительным «чпоком» застрял у меня в плече, выбив 15 урона и заставив коротко заорать от боли. У местных выработалась отвратительная привычка сбивать мне каст в последний момент. Я зажмурился, ожидая остальных девяти болтов и известия о смерти, но ни того, ни другого не последовало. Капитан не торопился отдавать новые указания, не было слышно топота ног сбегающихся ко мне стражников и инквизиторов. Единственным звуком было неразборчивое бормотание откуда-то сзади, ритмичный мотив, словно кто-то мычал полузабытую песню без слов. Резко пахнуло прохладой и сыростью. Я открыл глаза. Зал трактира вновь застыл под проклятием «время-вода», как и когда-то давно, бесконечный месяц назад.