И – да, Старик, кем бы он ни был, такого не простит.

Вот интересно – он вообще всю правду про сложившуюся ситуацию знал? Вот так, чтобы всю?

А если – не знал, но узнал? Скажем, от одной очень амбициозной сотрудницы, решившей сыграть не на стороне команды? Вполне логично, что с этого момента сотрудница сразу стала неприкасаемой, то есть – словом ее уколоть можно, а чем-то другим – ни-ни. Один из функционеров, тот, что умеет держать себя в руках, он кое-как с ней общается, а второй, тот, который поимпульсивнее, предпочел нахрюкаться вусмерть, лишь бы ее не видеть.

Не исключено, что сотрудница эта донесла до руководства не все, а только то, что знала, а потому было решено вызвать на ковер не только ее и функционеров, но и некоего человека, который тоже в курсе ситуации. Как свидетеля вызвать.

Очень может быть, что все не так. Но в принципе – выглядят эти выкладки более-менее логично. И объясняют некоторые странноватые фразы из разговоров моих спутников.

– Эй, ты еще со мной? – отвлек меня от раздумий Зимин. – Еще коньяку?

– С тобой, – сказал ему я. – Будь уверен.

– Я в этом и не сомневался, – Зимин улыбнулся. – Ты не гений, а потому точно знаешь, что лево – это лево, а право – это право. И ты всегда сделаешь правильный выбор, исходя из логики событий, а не каких-то мифических велений сердца.

– Это так, – подтвердил я. – А что, гении не знают, где «лево» и где «право»?

– Теоретически знают, – Зимин снова налил в бокалы коньяку. – Но поскольку они привыкли все подвергать сомнениям, то иногда им кажется, что все не так, как есть на самом деле.

Эту фразу я до конца не понял, а потому, распив с Зиминым еще один бокал, перебрался на другой ряд, закрыл глаза и моментально провалился в сон, глубокий и крепкий. Меня даже Танюша не смогла разбудить, когда принесли очередную еду, кормили здесь как в санатории. Она, заметим, сама мне что-то заказала и теперь деликатно трясла меня за плечо, но я просыпаться и не подумал.

Впрочем – кто так будит? Вот когда мне зажали нос пальцами, то это оказало необходимый эффект, я сразу проснулся.

– Вставай, боец, – дружелюбно просипел Валяев, нависнув надо мной и источая крепкий запах перегара. – Все, мы на земле Чехии, только что приземлились.

– Да отпусти ты, – я отцепил от своего носа его руку. – Все, уже не сплю.

– Это хорошо, – одобрил он. – Скажи Максу, чтобы он мне похмелиться дал. Может, он тебя послушает? Этот ферт бутылку зажал и стюардессе велел мне ничего не подавать, кроме минералки. И она его послушалась, представляешь? Слушай, давай даже так – ты закажешь «соточку», а выпью ее я.