– Чего? – достаточно неучтиво спросил у распорядителя тот.

– Eure Namen, bitte, – верно понял его маленький человек.

– Макс, как тебе это? – возмутился Валяев – Нас здесь уже не узнают. Еще немного – и определят в разносчики блюд.

– Eure Namen, bitte, – повторил распорядитель, его румяное морщинистое лицо приняло жалобное выражение, мол – «я-то чего, просто порядок такой».

– Никита, – почему-то глянув на нас, сказал Валяев.

– Der Name ist leider nicht in der Liste, – через пару секунд печально сказал человечек. – Nein.

– Говорит, что нет такого, – шепнула мне и Вежлевой Танюша. – Марина Александровна, если его нет, то нас и в помине быть не может.

– Да и ладно, – неожиданно спокойно произнесла Вежлева. – Поедем в отель, там выпьем и ляжем спать. Ты одна, а я вот с этим раздолбаем.

И она хлопнула меня по заду, точь-в-точь как я её еще в Москве.

– Нету меня, – Валяев шутовски развел руки в стороны и уставился на Зимина.

– Кит, не валяй дурака, – Зимин раздраженно поморщился и обратился к распорядителю: – Schauen Sie bitte unter Neidhard nach.

– Сказал, чтобы проверили имя Нейдхард, – продолжила переводить нам Танюша.

– О ja! – тут же радостно пискляво завопил распорядитель и шустро зачиркал пером по бумаге.

– Es ist unmöglich (Не может быть), – проворчал Валяев.

Никогда не думал, что на немецком имя «Никита» звучит как «Найдхарт». Или – «Нейдхарт»?

Человечек поднял голову и дружелюбно улыбнулся Марине:

– Und wie heißt die schöne Frau? (Я могу спросить имя прекрасной госпожи?).

Та бойко ответила на немецком, я же тем временем заинтересовался другим. Один из помощников распорядителя подбежал к Зимину и вручил ему, а после и Валяеву по бутоньерке, причем вставлены в них были не цветы, а какие-то листочки.

– Ох уж мне эти забавы, – Валяев повертел бутоньерку в руках и понюхал один из листков. – Что это вообще за растение? На марихуану похоже.

– Это папортник, – пискнула Танюша. – По-моему.