Она сидела возле Евы, уложив ее голову себе на колени.

С последним ударом сердца мамы, внутри Марины словно что-то сломалась.

Разбита. Унижена. Предана. Владыка был для нее учителем. Она исполняла его приказы, думая, что он заботился о ней, о ее маме, но это была ложь. Вся ее жизнь была ложью.

“Он насиловал маму, и она родила меня. Немудрено, что она пыталась убить нас обеих… Мама ненавидела меня. Как мне жить теперь? Как дышать мне без тебя, мама? Прости меня. Прости. Мама”.

Владыка вытряхнул из Марины все чувства кроме боли. Пусть он заберет тогда и ее.

“Я хочу умереть.

Я не открою глаз, пока этот гребаный мир не вернет мне тебя, мама. Я не открою глаза, пока…слезы не вернут тебя”.

Она не вернется.

Марина сморгнула слезы и посмотрела в пустое лицо мамы.

“Ты ненавидела меня и сбежала в свой собственный мир, в котором пряталась. Прости. Прости, что я не знала, что Владыка с тобой сделал… Владыка… нет, Мортис…

Мортис мне больше не Владыка”.

Ненависть, словно вулкан, начала бурлить и содрогать тело Марины все сильнее. Гнев вспыхнул огнем. В ушах загудело.

“Сдохни! Сдохни, Анирам Мортис! Гори в Аду!”

Марина подняла заплаканное лицо.

Полный ненависти, злости взгляд обдал Диму словно кипятком. Лицо Марины исказилось, и она перестала быть на себя похожа.

– Я ненавижу тебя, Мортис… – услышал он ее полный ненависти голос. – Сдохни, тварь!

Марина почувствовала поднявшуюся силу.

Ошейник вдруг вонзил иглу в шею.

Марина на мгновение испугалась, но ничего не произошло. Нейтрализатор в ошейнике иссяк. Марина осознала, что не потеряла сознание, и маленькая победа придала сил и раздула угли ненависти.