Я так засмотрелась, что даже пропустила начало церемонии выбора.

Лорд-канцлер подошел сначала к Лариане и вручил ей нежно-розовую розу, поцеловал пальцы, чуть сжал. Она лишь улыбнулась в ответ, совершенно не расстроившись.

У меня же было такое ощущение, что в уши попала вода, я ничего не слышала и почти ничего не видела. Сердце билось где-то в горле, не давая проглотить ком. Неужели?!

Клаус посмотрел сначала на меня, потом на Альбу, опять на меня. Покрутил в руках обручальный браслет, улыбнулся. И шагнул.

Шагнул ко мне, встал на одно колено — так положено по древней традиции делать предложение о браке — и протянул руку.

Я остолбенела. На секунду, но произошла заминка. Уши, которые и так до этого будто бы залило водой, теперь еще и забило ватой. В зале стояла такая тишина, что можно было услышать летящую муху. Да откуда бы быть мухам в Императорском дворце?

Богиня, о чем я думаю!

Мысленно дав себе пинка, я протянула руку и вложила ее в ладонь Клауса. Резко вернулись все звуки, и я то ли услышала, то ли почувствовала слаженный вздох зала.

— Ты выйдешь за меня? — тихо, на грани слышимости спросил Клаус, обжигая таким взглядом, от которого ноги готовы были подкоситься.

— Да, — так же тихо ответила я. А потом что-то грохнуло.

Я даже дернулась, не сразу поняв, что это зрительный зал взорвался аплодисментами. Люди повскакивали со своих мест, кричали, хлопали, даже свистели, кажется.

Клаус поднялся, минуту смотрел на меня все тем же обжигающим взглядом, от которого еще чуть-чуть и я растекусь лужицей у его ног, а потом резко дернул на себя. Мгновенье, и я оказалась в объятиях, прижатая к крепкому мужскому телу, такому горячему, что задохнулась от странных ощущений, захлестнувших с головой.

Подняла взгляд на его лицо, но ничего не успела толком увидеть — твердые мужские губы прижались к моим, раскрывая, заставляя забыть обо всем, о зрителях у визоров, о людях в зале, об Императоре.

Кровь по венам побежала быстрее, обжигая, заставляя обхватить мужчину за шею, прижаться всем телом. Казалось, что этот поцелуй длится вечно, что мне уже не нужен воздух, никто не нужен, кроме него.

Даже когда Клаус оторвался от моих губ, это пьянящее ощущение так и осталось со мной. Я осоловело смотрела на мужчину, моего будущего мужа, и ничего вокруг не замечала.

Что-то говорил Император. Поздравлял, наверное. Еще какие-то люди произносили заранее заготовленные речи — я не слушала.

Вот Лорд Марентино подошел к Альберте, подарил ей еще одну розу и тоже поцеловал пальцы. Она улыбнулась ему, потом мне доброй улыбкой, в глубине которой пряталась грусть. То ли она думала о том, могла ли сложиться ее жизнь с Клаусом, то ли вспоминала своего погибшего жениха — не знаю. Да мне и не хотелось знать. Я буквально упивалась своим собственным счастьем, купалась в нем, в своих ощущениях, в послевкусии поцелуя.