— Еще немного, и они его разорвут.

— А Дерек где?

— Сказал, что пока не будет вмешиваться, но, если Лари захочет, он ей даже готов помочь за скромную цену — согласие стать его женой.

— Вот интриган! — развеселилась я.

Но в целом лорда Каранеро я понимала. Предложение Лариане он сделал уже две недели назад, но та все еще не ответила. И нет, дело не в лорде Пилестро, который почему-то считает такой брак мезальянсом, хотя семья жениха тоже довольно влиятельна, просто Лари решила его помучить и согласиться только после завершения своего проекта по созданию идентификаторов для детей-сирот.

Клаус надеется, что это существенно снизит количество проданных людей и усложнит жизнь торговцам живым товаром. Благо там все почти готово, и скоро Дерек получит свое «да» на блюдечке.

— Все, Лети, пора идти. Не заставляй всех ждать.

— О Богиня! — прошептала я. Встала. Ноги ватные, руки мелко и противно дрожат, сердце в груди отбивает барабанную дробь, отдающуюся набатом в ушах. В глазах все мутится.

— Так, не смей падать в обморок! Потом лучше на руки лорду Марентино упадешь.

Я постаралась взять себя в руки и выпрямилась, нацепила тоже слегка подрагивающую улыбку.

Мы вышли из комнаты, за дверями которой уже ждал почетный эскорт гвардейцев Императора. Почему-то было чувство, что они меня не охраняют от неприятностей, а стерегут, чтобы не сбежала.

Хихикнула. Анна недоуменно вздернула бровь, но промолчала, а уже через минуту унеслась, чтобы успеть присоединиться к подружкам невесты — Альберте и Лариане.

Я же, в своем насыщенно-зеленом, расшитом изумрудами платье до пола с огромным шлейфом, прошла через внутренний двор прямо к находящемуся здесь, во дворце, главному храму Богини Луны.

У входа нас встречала толпа из репортеров, зевак и челяди, которой по рангу не положено присутствовать на свадебной церемонии императорской фамилии. Почетный эскорт взял меня в более плотное кольцо, не подпуская слишком близко особенно любопытных.

Медленно, чтобы не наступить на тяжеленное платье и не споткнуться о ступеньки, я поднялась по лестнице и сделала последний и решительный шаг.

Привыкнув к слабому освещению храма, я смогла разглядеть Клауса, стоящего перед жертвенником Богине. Он приковывал взгляды: великолепный, статный, мужественный, в своем парадном мундире в цвете Императорского дома — темносинем. Лицо серьезное, словно высеченное из камня, но я заметила, как потеплели его глаза, когда он увидел меня, как зажглось в них восхищение и что-то еще, чему я не знаю названия.

Я, высоко подняв голову и гордо расправив плечи, шла сквозь ряды скамеек, занятых самыми богатыми, известными, влиятельными, и видела только его. Улыбнулась. Он улыбнулся в ответ и подал руку, помогая взойти на пьедестал.