– Здесь, – отметил Эжен. – Маскировать машину не надо, такое убожество само по себе отвращает взоры, уи. Тем более взоры магов. Мсье, извольте взглянуть: дворец Антик Буа, он принадлежал мне сто тридцать лет назад. Теперь президент подарил его Сержу ле Берье. Уже по указанной причине не стоит жалеть тут ничего. Я обижен, и я разрешаю разносить на территории все. Я даже настаиваю, террибль! Ни единого целого камня захватчику. Алекс, ты слышал? Если стены уцелеют, ты мне враг и дуэль неизбежна.

– Мэтр, какие стены? – смущенно порозовел ликреец, глядя на своего нового наставника. – Я их уже почти не замечаю.

Эжен выпрыгнул в траву, прошел к ограде, напрямик, и узор чугунных листьев брызнул во все стороны мелким крошевом. Александр восторженно пронаблюдал разрушение и побежал следом.

Парк был огромен и пуст, вечер в нем взбил пух тумана по колено, тем и ограничив свое усердие. Эжен шагал быстро и явно знал в точности, куда направляется. Он не утруждал себя следованием дорожкам, а предоставлял возможность ученику испепелять уныло-правильные, треугольно выстриженные туи на прямом пути.

Впереди обозначился – за последней линией низкого бордюра из кустарника – каменный двор перед парковым фасадом дворца. На нижней ступени мраморной широкой лестницы стоял Серж, нынешний бриллиант власти. Перед ним метрах в десяти кричала, ругалась и размахивала какими-то бумагами Полин:

– Какая клятва? Никому я ничего не должна! И вы мне никто, и они никто, и все тут – никто! Орден мне, кроме вреда, ничего не принес. Я вас ненавижу! Я уезжаю к Горгону, ясно? Он человек, он меня звал сударыней и домой водил, и жена у него человек, я там родная! Никаких иных первых лиц у ордена быть не может!

– Она тоже в заговоре? – шепнул Шарль.

– В некотором роде, – усмехнулся Эжен, останавливаясь и слушая. – Ей кажется, что истерика настоящая. Но при должном опыте пси такое моделируется без усилий. Сейчас и я добавлю немного. Серж полагает, он один – бриллиант, но власти желают все, уи. Пусть уж тут и выясняют, кто кого ярче.

– А мы?

– Мы ограничим катаклизм рамками ограды усадьбы.

– Я не использую магию, – предупредил Шарль.

– При мне можно, – разрешил Эжен. – Малыш, сфера могущества – по сути своей джинн. В том смысле, что она служит сильным. Не бойся ее, используй и точно контролируй. Это даже полезно: извести остатки чужого запаса сил.

Серж ле Берье шагнул со ступеньки и начал убеждать Полин в своих наилучших намерениях, слегка удивляясь происходящему. Ничтожнейшая из джиннов, принятая в орден лишь из милости, тем более после позорной истории с птицей удачи – восстала и требует свободы… А все прочие молчат и ждут невесть чего. Хотя уже не молчат. Стоящий по правую руку заявил, что и ему нынешний бриллиант не кажется наилучшим. Стоящий слева предложил собрать весь венец и заодно золотых джиннов, провести голосование. Демократия Франконии должна быть принята и для ордена, место в венце власти – выборное. Чем его заслужил Серж? Чем он лучше иных?