Гюнтер на афишку даже не глянул. Положил на стол папку и стукнул по ней ногтем.

– Если бы Ликра имела способность организовывать свои порывы, она владела бы миром, – ровным тоном сообщил свой прогноз Голем. – Но вы обладаете сердцем, ум же достался нам, арьянцам. Поэтому ни вы, ни мы по отдельности не придем к большой власти. Объединившись же, не сочтем означенную цель интересной. Меня это устраивает. Вот бумаги. Все подготовлено, юридически выверено и согласовано с кем следует. Фонд помощи талантливым прожектерам, попечительский совет и схема накопления и распределения средств. Желаете подписать? Или читать изволите?

– Тебе я верю, – осторожно улыбнулась Элен. – Ни рубля мне не достанется?

– Именно так. Никогда.

– Геро, – окликнула Элен аттийку. – Отвернись, я твоего Голема поцелую. Он меня спасает, больше-то некому. Если бы я умнее была, сразу ему бы миллион отписала. С правом делать все, что он пожелает, и не докладывать о расходах. Так ведь ум – не наша участь…

Соболева раскрыла папку и подписала листы там, где указал Голем. Слезы уже высохли, она пробовала улыбаться и изредка поглядывала в зеркало: не сильно ли нос покраснел?

– Двадцать девять минут, – продолжил отсчет Голем, принимая папку и аккуратно выравнивая ее на углу стола. – Геро, платье. Рена, мы идем вниз и готовим зал. Гости прибудут через семь минут, если они знают, что такое часы и как ими пользоваться.

Я охотно выскользнула из комнаты, подцепила Хромова под локоть и потащила вниз по лестнице. Я почти поверила, что мы спихнем Элен на руки джинну и тогда события иссякнут, нам улыбнется лето, тихое, ленивое. Я смогу поехать к деду Корнею и отдохнуть в гостевом купе ремпоезда, вспоминая детство. Хромов засядет за свои «пенсионные накопления» – они уже не умещались в одну папку, даже очень толстую.

– Ты желала этому прожекту удачи, – едва слышно и без вопросительной интонации сообщил Семка.

– Так я и театру Ромкиному желала, тоже помогло… в целом. Премьера у них была роскошная. Сема, не говори Элен, она меня пристрелит.

– На твоей стороне удача.

– А на ее стороне – моя страдающая совесть. Сема, пожалуйста, я ведь гораздо крупнее белки, а она стреляет преизрядно.

– Не скажу, но при условии.

Гюнтер здраво рассудил, что помощи от нас никакой, задвинул в угол, как бесполезную мебель, и сам принялся распоряжаться в зале. Слушались его идеально и нанятые слуги, и явившиеся в указанный срок гости. Но я почти не замечала происходящего. Я сердилась:

– Хромов! Ты злодей. Какие условия? Ты что затеял? Я с места не двинусь, хватит гонять волны удачи туда-сюда, мы доиграемся. Хромов, мамы Лена и Роберта сказали, что мы должны не глупостями заниматься, а семью строить и развивать.