– Но все же, – умоляющим тоном повторил Шарль. – Как ваша встреча не стала этой нелепой охотой на птицу?

– Шарль, малыш… – В глазах Степаниды мелькнуло нечто темное и неуловимое. – Ты сказки наши много слушал? И внимательно?

– О да…

– Значит, должен понимать, что те, кто нашел в лесу избушку, иной раз жизни лишаются, пожалуй, даже часто. Сам ведь думал при встрече о нашем обычном «сперва в баньке попарит». А далее уж как сложится, так и сбудется. Меня прежде Эжена люди обидели. Он – моя дорога, что к свету вывела. Поехали.

Шарль кивнул и промолчал. Он отчего-то поверил, что большего Степанида не скажет. Гладкая дорога ложилась под колеса удобно, не добавляя тряски движению и не вынуждая магией смягчать ухабы и отвлекаться от размышлений. Шарль пожимал плечами и недоумевал: кто сказал, что именно птицы удачи и есть высшая форма развития магии? Их ведь, кажется, не было вовсе, пока маги Ликры в незапамятные времена не сотворили нечто с полем удачи страны, желая получить выгоды в обороне от нападений врагов. Сами ликрейцы, надо отдать им должное, не видели смысла или удали в затее захватить чужую землю. Свою заселить да обжить уже сил недостает… Вот и учудили нечто особенное, что помогает иной раз не доводить спор с соседями до боя и большой крови.

А что было прежде, пока не выделили удачу в чистом виде и не создали целый раздел магии на ее основе? И что послужило основой для создания птиц? Наверное, странные и загадочные отшельники вроде этой Степаниды. Или Элен… Шарль вздрогнул и почти невольно погладил себя по шее и ниже, по груди. Змея оставалась там, невидимая и нематериальная, но настоящая. Несбывшаяся смерть, отведенная от него невозможным и непонятным способом. Она потому не одолела жертву, что Элен ценила его, спасителя семьи, больше жизни – и отстояла. Отспорила, не отдала.

Такая тоненькая, с длинными узковатыми глазами лисички, которые делают улыбку чуть лукавой и особенной…

Шарль ударил по тормозам, выбрасывая вперед руку и задействуя магию. Эжен ле Пьери повторил жест, стоя прямо за поворотом и не думая двигаться с дороги.

– Катаешь мою жену? Один? – с раздражением уточнил он. – О чем думаешь? Террибль… О ком?

– Этот домик нам тоже негоден, – сразу угадала Степанида. – Женечка, не рви ты себе душу. Давай я выберу. Ты ищешь одно, а желаешь иного. Ты памятью выбираешь, хотя сам давно уже изменился.

– Да, увы, – признал Эжен, устраиваясь в автомобиле. – Не нравится ничего. Слишком тут тесно, слуг много и в целом людей. Все не так. Они говорят – я заработаю на гостях. Но это отвратительно. Лучшие комнаты или винный погреб – и вдруг для платных гостей.