– Но зачем? – спросила Альбера. – Зачем все это? Дядя, открой глаза и скажи мне все, как есть. Я должна знать!

Валент рассмеялся, но действительно сбросил капюшон, взглянул на нее коротко, а затем, обойдя, сел на край алтаря с другой стороны, чтобы вместо племянницы видеть равнодушную каменную стену.

– Ты знала, что я родился с проблеском дара? – спросил он тихо, понимая, что ему действительно нужна исповедь, первая и последняя в его жизни.

– Я слышала что-то подобное, но так и не поняла, что это значит, – призналась Альбера.

Ей почему-то было не страшно и даже не больно. Падающие кристаллы становились все светлее, будто крови в них было все меньше и меньше, но Валент этого не замечал, а значит, как и она, не понимал, что сама Жизнь неравнодушна к происходящему.

– Ты все знаешь о людях, правда? Ты ведь уже поняла, что можешь прикасаться к душам, и тогда им уже не обмануть тебя…

– Да, – едва слышно ответила Альбера.

Этот разговор не терпел ничего, кроме шепота. Они оба это знали и продолжали шептать, словно это действительно была исповедь перед самой Жизнью.

– Я умел это делать с самого рождения, – признался Валент. – Я слышал других, я видел души, вот только Жизнь не дала мне права быть ее рукой, только ее взглядом. Сначала я даже обижался, а потом понял, что мне просто суждено стать ее мечом. Если бы я был таким сильным, как хотел отец, я стал бы таким же, как он, и никогда бы не понял, что должен сделать сегодня.

– Я не понимаю, – призналась Альбера.

Валент вздохнул и поднял глаза к потолку, где на камнях плясали тени.

– Мой отец превратил силу Жизни в страшную стихию, и теперь никому не сбежать от него, даже тебе. Он хочет, чтобы ты родила наследника, которого он превратит в свое продолжение.

Альбера сглотнула, боясь понимать его слова, а Валент продолжал:

– Наш король так и не понял, что именно заставило его глупо и необоснованно запретить Адерелу Эндер-Ви даже приближаться к столице. Наш правитель тоже умеет чувствовать Жизнь, просто этого не понимает.

– Что такого сделал дедушка? – спросила Альбера, молясь, чтобы ее мысли были ошибочными.

– Он принес в этот мир Смерть, – тихо ответил Валент и умолк, понимая, что ему самому нужна минута тишины во имя всех тех, кто умер на его глазах по воле магии Жизни.

Альбера осторожно двинула рукой. Цепи начали трескаться, а ее раны заживать, словно их никогда и не было, а Альбера знала, почему все так происходит, словно сам мир шептал ей на ухо о том, что она должна сделать. Кристаллы  уже не падали на пол, но Валент этого не замечал. Он снова смотрел в стену, хмурился и продолжал: