– Слово «спаси» пишется через букву «а», – произнесла в ответ.

– Тётя! – выдохнула Элси почти с благоговением. – У тебя голос, как у мамы. Только ты злишься по-другому.

– Откуда ты знаешь, как я злюсь? – я присела рядом с Линсеном, и взяла Элси за руку. Казалось, что её тонкие пальцы растают от моих прикосновений.

– Ты слишком громко кричала в коридоре, – отметила Элси.

– Вот когда ты попыталась меня поджечь в туалете, я действительно злилась.

– Я лишь хотела дать сигнал наружу, – замялась Элси. – Люди бы пришли в гостиницу тушить пожар, прочесали её и нашли нас. А тебя я специально оставила около двери, чтобы ты успела убежать.

Линсен приподнял уголки одеяла, набрасывая его Элси на плечи. Оценивающе взглянул на открытую дверь, и тревога скользнула по его лицу.

– Мы должны идти, – сказал он. – Быстрее.

– А мама? – проворковала Элси.

– И мама, – успокоила я девочку.

Линсен завернул Элси в одеяло и подхватил на руки. Всё получилось так умело, что я невольно залюбовалась. Представила Линсена в роли отца и тут же пресекла себя. Обаяние – оружие плутов. Хоть в одном Уорт оказался прав.

Уорт… Как же я ненавидела его сейчас! Встретив, выцарапала бы его бесцветные рыбьи глаза, ни секунды не мешкая! Я предала свою Сиил, а он – добил.

В коридоре Линсен протянул ключи мне:

– Думаю, ты должна это сделать.

– Всё равно ты пойдёшь вперёд, – отрезала я, скрипя ключом в скважине.

И он пошёл. С Элси на руках.

Дверь скрывала крутую двухуровневую лестницу, уходящую глубоко под фундамент гостиницы. Старые ступеньки местами укрепляли металлические стяжки и шпатлёвка: явное свидетельство того, что погребом регулярно пользовались. Последняя лестница вывела в извитой коридорчик, пропахший плесенью. В тупиковом конце я разглядела дверь.

– Сюда, – отрезал Линсен.

– Больше некуда, – выдохнула я, застывая у пристанища, в котором прятали самого дорогого мне человека.

Засовы ездили по петлям, словно смазанные маслом. Должно быть, их открывали каждый день, если не по два раза на дню.