Дабы не выглядеть глупо, она поднимается с места и приступает к ожесточённой борьбе с собственной одеждой. После третьей попытки свои позиции сдаёт приспущенный на плечи капор. Единой, слава тебе, за то, что эта трепетная особа умудрилась избавиться от него без фатальных последствий для здоровья!

Ещё минуты три уходит на возню с пуговицами. Оно и понятно — в перчатках с ними справлять тяжело, особенно, когда пальцы отекли и вспотели от жары.

По поводу перчаток мы с Полем храним молчание. К счастью, госпожа Кюло сама соображает от них избавиться.

Свалив все детали туалета безобразной кучей на соседнем стуле, она, наконец, садится.

Я ободряюще ей улыбаюсь, а после провожаю взглядом спешащего к выходу дядюшку этой особы. Ни обещания подождать, ни слов прощания… ничего. Впрочем, «любимая» племянница не выглядит удивлённой таким пренебрежением. Единый им судья! Лезть в чужую семью — последнее дело.

И вот дверь закрывается…

— У дяди будут проблемы? — голос у Аделин оказывается достаточно высоким, но при этом не лишённым приятности. Даже Марк на мгновение отвлекается от своих бумажек.

И Поль глядит на юную прелестницу заинтересованно, только ей этого не видно: стоит-то он за её спиной! Впрочем, в данный момент госпожа Кюло больше обеспокоена состоянием своей причёски, которую непрестанно приглаживает на висках ладошкой, и, судя по вопросу, судьбой дядюшки.

— Думаю, у него не будет проблем, если до встречи со своим патроном он сможет придумать, как обойти или скорректировать дефект системы, доставивший столько неприятных минут всем заинтересованным лицам.

Аделин облегчённо выдыхает.

— Я так рада это слышать!

О нет, моя дорогая! Только слёз мне тут не хватало!

— Поль, стакан воды и бумажные салфетки! — командую я.

Мужчина с быстротой молнии бросается к тайничку в столе Марка. А я наблюдаю за реакцией девушки. Желание разрыдаться уступает место интересу и недоверию, когда Поль извлекает требуемые предметы из обычного на первый взгляд письменного стола.

Воду девушка принимает с благодарностью, а салфетки складывает аккуратной стопкой на правом углу стола.

Сделав несколько глотков, госпожа Кюло окончательно убеждается себя в том, что есть её никто не собирается, потому сама протягивает руку за фотографией. Разумеется. Я ей передаю карточку.

— Я её никогда не видела лично, — девушка разглаживает примятые уголки фотографии. — Я только выдавала её анкету представителю дома ли Жено, когда он явился к нам в поисках горничной, — она поднимает на меня взгляд, — но вам ведь это уже известно. В противном случае, меня бы здесь не было.