Сестра Тарина возвращается через пятнадцать минут. Без Беа.

— Вы её не нашли или она отказалась выходить?

— Уф! — монахиня садиться на свою табуретку. — А вы чего же не присели. Вам же вроде предлагали!

— Насиделась за сегодня, — я стараюсь не выдать нетерпение.

— Понятно… — женщина начинает обмахиваться тряпкой, снятой с корзинки, в которой я вижу мешанину разноцветных бусин и бисера. Должно быть, она разбирала весь этот бардак по отдельным коробочкам. Таковые на столе тоже стоят, только прикрыты крышками, вот и не видно, что в них. — Беа обещала подойти. Она как всегда в оранжерее с цветами возилась. Сейчас платье поменяет и спустится к нам.

— Очень хорошо!

Дальнейшее ожидание протекает под мерный шорох сортируемых украшений.

Причина моего визита в обитель Святой появляется спустя десять минут. Беа Овейн идёт достаточно бодрым шагом для того, чтобы её можно было заподозрить в том, что она оттягивает встречу.

Как только девушка подходит ближе, всё моё недовольство испаряется. Я чувствую раскаяние и жалость. От красавицы, которую я видела фотокарточке остались лишь воспоминания. Из-за болезни она очень сильно похудела, именно потеря веса так сильно сказалась на её внешности.

— Беа Овейн, — девушка протягивает руку.

Я отвечаю на жест, при этом усилием воли, заставляя себя не разжать пальцы — настолько неприятно прикасаться к ледяной коже и тоненьким косточкам.

— Мелина Мерод, — называю своё имя, хотя не думаю, что в этом есть необходимость. Я оборачиваюсь на монахиню, так и не оторвавшуюся от перебора вверенных сокровищ. — Вам уже сказали…

— Да, — обрывает меня бывшая горничная, — пройдёмте в комнату для посетителей.

Она показывает рукой на ближайшую дверь. И я смотрю именно на дверь, старательно избегая даже взгляда на испугавшую меня руку.

Госпожа Овейн следует за мной. Я слышу громкий шорох ткани. Мне нужно целых пять секунд на то, чтобы осознать: это платье трётся о бельё. Да, девушка похудела очень сильно.

— Прошу вас! — в последний момент она меня обгоняет, чтобы гостеприимно открыть дверь.

Мне на глаза опять попадается её кисть. Единый! Я столько всего повидала за годы службы и учёбы, дядя приносил домой весьма занятны картинки… Так почему же у меня вызывает отвращение вид этих рук?!

В попытке отвлечься рассматриваю убранство комнаты. Очень похоже на нашу допросную, только стены здесь покрашены в светло-серый цвет, стол у окна отсутствует. Впрочем, само окно тоже.

— Присаживайтесь, — на сей раз девушка кивает, указывая на ближайшую лавку.

Я сажусь, как велено. Она же обходит стол и устраивается напротив.