— Госпожа Майяри.
Майяри вздрогнула и распахнула глаза. Рядом с её кроватью на корточках сидел обнажённый по пояс харен.
— Всё хорошо? Мне показалось, что вы плачете, — глаза оборотня светилисьв темноте, а заглядывающий в окно волчий месяц серебрил и его голову.
Майяри невольно отметила, что такой харен, в слегка сползших штанах и с птичьим гнездом на голове вместо привычной аккуратной причёски, нравится ей куда больше.
— Прости… — девушка сбилась, обнаружив, что её продолжает сотрясать дрожь. — Простите. Просто кошмар.
— Сейчас всё хорошо? — педантично уточнил господин Ранхаш.
— Да, — ответила Майяри, прикрывая глаза. — Я проснулась.
— Надеюсь, теперь ваш сон будет спокойнее, — харен немного неловко поднялся и качнулся, перенося вес на правую ногу. — Засыпайте, госпожа Майяри, и помните, что вашим единственным кошмаром могу быть только я. Пока это так, другие кошмары подобраться к вам не смогут.
Майяри тихо рассмеялась и почувствовала облегчение.
— Благодарю, харен, вы меня утешили, — всё ещё посмеиваясь, заверила его девушка. — Простите, что разбудила вас. Спокойной ночи.
— Спите спокойно, — отозвался харен.
Раздалась тихая, немного неровная поступь, затем скрипнула кровать и всё затихло.
Дрожь тоже отступила. Приснившийся кошмар уже не вызывал такого всепоглощающего ужаса, на языке остался только тошнотворный привкус отвращения. Как можно кому-то рассказать о таком прошлом?
Майяри распахнула глаза и уставилась в потолок. Сколько ей тогда было? Тринадцать? Да, ей было почти тринадцать.
Они добились желаемого, это происшествие сломало её, отдав в лапы непроходящему ужасу. Ей повезло, что в её жизни это был далеко не первый слом. Если бы она уже не знала, что после любого ужаса можно встать на ноги, то, вероятно, так бы и не оправилась от страха и стала послушной куколкой. Но она знала. И через три месяца нашла печать Недотроги и перестала бояться.