– Да потому что вы видите только дар и не видите вещьмагию.

– Продолжайте, Шико, – тихо сказал Рой, – что было дальше?

– А что – дальше? Вы женились на Бьянке Эверси, и вы нам мешали. Лезли в это дело, везде совали свой нос. Одно покушение вы пережили, явно не без помощи этой рыжей ведьмы. Надо было как-то от вас избавляться, и тут удача сама плыла в руки. Вы изволили взять в жены девушку из очень старой и родовитой семьи… А у Роланда Эверси, ходили слухи, совесть нечиста. Я ему предложил сотрудничество. Он должен был дать Бьянке яд, чтобы она вас отравила. За это я бы молчал насчет смерти его сводного брата, а Верита, став королевой, тоже не обошла бы щедростью. В итоге, правда, я понял, что ошибся в Роланде. Не надо было его тянуть во все это, но тогда мне казалось, что это правильно. Бывает. Ошибся.

– Остальные девушки. Кто их убил? – тихо спросил Рой.

– Дитор. Ему это нравилось. Как я уже сказал, его душевная болезнь стремительно развивалась, он порой становился таким же неуправляемым, как и Левран. Он убивал девок и приносил мне то, что должно было его спасти… их спасти…

– Кто руководил заговором против королевы? Кто собирал людей?

– Ларно, – совершенно искренне ответил мужчина и сгорбился. – Надо сказать, он оказался просто одержим идеей выдать Вериту замуж за Шедара. Ну и… ваша смерть была очень кстати, Сандор. Заговорщики в вашем доме… это было очень удобно. Но сперва мы думали, что Мельфор вас убедит в том, что все это вина королевы. Что ж, у нашего дорогого доктора не получилось. А нам он еще и рассказал, что вы имеете кое-какие зацепки. В общем, Сандор, вы как палка в колесах были, понимаете?

– Понимаю, – задумчиво проговорил Рой.

Ему внезапно захотелось выйти из допросной, глотнуть свежего воздуха. Откровения Шико были настолько омерзительны и тошнотворны, что, казалось, в комнате повис тяжелый, густой запах разложения и тлена.

Инквизитор неслышно вышел из своего угла, приблизился к столу, сказал тихо:

– Иди, если хочешь. Я закончу с этим. А ты… иди домой.

Рой вскинул глаза на Аламара Нирса, подивился его отстраненному спокойствию и кивнул.

– Да… спасибо. Я, пожалуй, пойду.

И машинально вытер выступивший на лбу холодный пот.

– Все, что я делал, – сказал вдруг Шико, – я делал только ради своих мальчиков.

И затрясся, всхлипывая и размазывая по грязному лицу слезы.

* * *

Теплый лиловый вечер отражался закатом в окнах и разбрызгивал капли гранатового сока по светлым стенам домов. Редкие прохожие провожали равнодушными взглядами ведомственную карету с королевскими гербами. Для них она была привычным символом монаршей власти, не более. И, конечно же, всем было глубоко плевать, на чьих плечах эта самая власть зиждется.