Да, чтобы убить Шенн, силы аркана иссушения хватило, но на двоих его может оказаться и недостаточно. Потому Тэд делился своим резервом с Шенн, щедро вычерпывая себя до дна.
Мир без теней встретил его оскаленными пастями, шипящими мордами и ветром тлена, бьющим в лицо наотмашь.
— Она наш-ш-ша добыча.
— Отпус-с-сти ее, ловец.
— Ее душа вот-вот перейдет грань, ее не вернуть.
Исчадия лабиринта ухмылялись, щелкали уродливыми клювами, скалили клыки. А он шел по следу души и нес тело Шенни на руках. Каждый шаг давался ему с болью, с годами непрожитых лет, но он упрямо нес свою ношу.
Сознание Тэда балансировало на грани, но он понимал, что стоит только остановиться, на краткий миг, и он застрянет здесь навсегда.
Все-таки он ее нашел. Буквально у грани. Шенни стояла, полуобернувшись.
— Не уходи, — только и смог выдохнуть Тэд, держа ее тело на руках.
— Меня ничего не держит, — она ответила, грустно улыбнувшись.
Ловец пошатнулся и упал на колено, но ношу свою не выронил.
— Держит. Закриан лежит на алтаре, и его собирается убить этот старик. Только ты можешь его спасти, — Тэд лгал, и от собственной лжи во рту было нестерпимо горько, но так она остановится, не шагнет в безвозвратную навь.
Казалось, она колебалась.
— Если я тебе противен в этом мире настолько, что ты не хочешь возвращаться из-за меня, — ловец с отчаяньем того, кому больше нечего терять, произнес: — Я дам слово, что меня ты не увидишь. Я не побеспокою тебя ни словом, ни взглядом, ни делом. Только вернись. Мне будет достаточно знать, что ты просто жива. Пусть и не рядом со мною.
Он говорил, и отдавал последние крохи резерва, чтобы переломить действие заклинания.
Бывает так: капля по капле наполняется чаша. Но вот наступает тот момент, когда одна единственная малость переполняет сосуд, в котором воды уже и так с горкой. И тогда влага выплескивается через край, гораздо большая, чем эта последняя капля.
То же самое произошло и сейчас. Заклинание перенасытилось, и лопнули нити его плетения. Душу, все еще колебавшуюся, начало неудержимо затягивать обратно в тело.