Хантер рассматривает бумаги долго, словно не может поверить своим глазам, и я впервые вижу его настоящего, а не того, кого он хочет показать миру. Более открытого, уязвимого. Это длится несколько мгновений, потом он снова становится привычным Хантером.

— Почему он это сделал? — Вопрос риторический, но неожиданно Доминик спрашивает:

— Почему бы не спросить у него самого? Тем более что для этого достаточно переместиться в конференц-зал далее по коридору.

Только сейчас я вспоминаю о том, что отец Августа тоже один из старейшин, а старейшины здесь. Ну конечно же! Доминик сделал это специально, позвал их.

Хантер приходит в себя первым: не говоря ни слова, он выходит из кабинета. Мэтью с довольным видом шустро направляется следом. Понятно почему, у него свой клык на старейшин.

— Мне можно с тобой? — интересуюсь я, вскакивая с дивана.

— Разве я могу тебя остановить? — улыбается мой волк.

Только он и может, но…

— Мне бы не хотелось ничего пропустить.

Мы быстро проходим коридор и успеваем заметить, как Хантер без стука входит в широкие двери зала для переговоров.

— Тогда пойдем. Тебя это тоже касается.

— Я все еще не могу понять, каким образом.

— Пусть это будет неожиданностью.

Что-то в последнее время вся моя жизнь состоит из сплошных неожиданностей, но я не жалуюсь. Очень хочется посмотреть, как старейшинам прищемят хвосты, а судя по азарту Доминика, который я чувствую, именно это их и ждет.

Мы успеваем вовремя, к самому началу представления, где Хантер уже преодолел расстояние от дверей до окна и держал за горло высокого темноволосого вервольфа. А тот, кажется, не мог блокировать этот захват.

— Почему? — интересуется Хантер, игнорируя всех и вся.

— Что почему?

— Почему ты отказался от меня и моей матери?

— Я ничего не понимаю. Ты кто такой?

— Очевидно, твой сын.