— Что ты творишь, сын? — устало вздохнув, спросил мужчина.

— Не понимаю, о чем ты.

— Не пытайся сделать вид, будто ты здесь не причем, — буркнул мистер Брук и кинул на столик черную папку.

Дэниэл с некоторым замешательством наклонился и взял ее в руки. Открыв папку, он достал несколько фотографий.

— Кто эти люди? — тихо вопросил Дэниэл, перебирая фотографии.

— Твои жертвы, — словно приговор, изрек Виктор.

— Что? — Дэниэл тут же перевел взгляд на отца. — Что ты такое говоришь?

— Ты убил этих людей, сын, — со снисхождением отозвался мужчина.

— Я никого не трогал, — резко сказал Дэниэл, швырнув черную папку на столик, — и впервые в жизни вижу их.

И тогда я стала всматриваться в фотографии, которые постепенно навевали на меня неприятные воспоминания этих дней, которые я провела, скитаясь вблизи города и сходя с ума от дикого голода.

Я внимательно рассматривала улыбчивые лица на фотографиях и с ужасом понимала, что это вовсе не Дэниэл чудовище, как предполагает Виктор, а я.

Я — потому что это моих рук дело.

Я прекрасно помнила каждую свою жертву, и ее неповторимый запах, который до сих пор присутствует где-то внутри меня…

И в одно мгновение мне вдруг стало так паршиво, что захотелось провалиться под землю, лишь бы не ощущать внезапного прилива огромной вины за содеянное. Сколько раз я совершала подобные ошибки, но на этот раз я не просто сожалела об этом — я проклинала все, что есть в моей жизни… точнее в бесполезном и никчемном существовании, которые может продлиться целую вечность.

Так же краем глаз я заметила, что на меня внимательно и с некоторым непониманием смотрят остальные.

— Мия? — встревожено произнесла Элизабет. — Все хорошо?

«Да» хотелось ответить мне, но я промолчала, не силах подобрать слова, которые могли бы хоть как-нибудь оправдать меня.

Мои руки медленно сжимались в кулаки, я перестала дышать, и просторная гостиная сузилась до размеров этих фотографий, и я не видела ничего, кроме них. Человеческие лица застыли в моих мыслях, и будто кричали мне, что я самое ужасное чудовище во всем мире.

— Это не Дэниэл… сделал, — сорвались эти слова с моих окаменевших губ. — Это я. Я убила этих людей.

Мои слова повергли всех в шок. Хотя этого объяснения было мало, чтобы описать то, что я увидела на лицах тех, кто был так сильно дорог мне. Мое признание медленно разрывало мое мертвое, постоянно томящееся в печали и беспокойстве, сердце на мелкие кусочки, возрождая его, и снова безжалостно уничтожая.