Но времени разводить сантименты не было, нужно было что-то решать — и как можно скорее.

— Объяснись! Я считал тебя другом, — Марк резко встряхнул азиата, — мы все считали тебя своим другом…

— Не о том думаешь, парень! — назидательно осадил его Ондзи, от чего юноша непроизвольно дернулся, — Сейчас не место и не время…

— Скажи тогда, о чем же мне думать? — тот же быстро нашелся, чем парировать, — У нас двое в критическом состоянии, а ты о чем-то умалчиваешь!

К его возмущению присоединился и Джон:

— Да не молчите же! — мужчина развернул к нему свое напряженное лицо, — Говорите, что вам известно обо всём этом?

— Не уверен, что могу… — Танака-сан покачал головой.

Маргарита слушала мужчин, пытаясь вникнуть в смысл разговора и постичь происходящее, но разум её был с лежащей без сознания рядом подругой, всё время отвлекаясь, чтобы проверить пульс и дыхание златовласой.

— Я услышала достаточно! — азиату не дал договорить такой знакомый голос, заставивший вздрогнуть, и табунами по коже пробежали мурашки, — Ты предал меня! Неужели я мало для тебя сделала и мало тебе дала?! Ты забыл, чем обязан мне? Кем бы ты был без меня?! А ты — ответил мне черной неблагодарностью. Только я хочу сказать тебе, что так поступать со мной позволительно лишь один раз. Повторения подобного не допущу! И ты будешь примерно наказан за свое неповиновение! — для полного счастья сейчас им не хватало только общества Лауриты, а слышимый ими голос, без сомнения, принадлежал именно этой вредной демонессе в теле ребенка.

— Прости, госпожа, но ты не права… — Ондзи попытался возразить, но рассерженная девочка его бессовестно перебила:

— Ты уже всё сказал, что хотел, — она сорвалась, повысив голос до визгливых ноток, — А сейчас ты возвращаешься! И смертный доктор тоже мне нужен.

Азиат схватился руками за голову, мышцы на его лице болезненно напряглись, на вспотевшем лбу вздулись вены, а пальцы свело спазмом и судорогой, и тело простреливало противной дрожью.

Крики обезумевшего от боли азиата наводили ужас, вселяя ещё больше страха в сердца и умы молодых людей — пока децибелы его отчаянных мучительных криков не стихли, когда он исчез просто у них на глазах, окончательно шокировав и без того до смерти перепуганных подростков.

Однако же, юной злодейке и этого показалось мало — вместе с одним азиатом исчез и второй, и Джон успел только обалдело моргнуть, глядя на свои пустые руки, смачно выругавшись и даже не покраснев при этом.

— В моих сказках вы не будете жить долго и счастливо, — напутствовала она оставшихся, заливаясь звонким смехом в то время как остальным было не до смеха, и при одной только мысли о том, что их близкая подруга, да и просто хороший человек, находилась при смерти, и это настолько подавляло, что слезы бессилия наворачивались на глаза.