Написать угольком записку было делом минуты.

Женщина просила похоронить ее рядом с мужем. Проклинала старшего сына за все. И младшего, если он не исполнит ее волю.

И выбросилась из окна башни.

В ту ночь Шарль второй раз ощутил боль потери. Когда умирала мать.

Но нашли ее не сразу. А через несколько часов было уже поздно. Она умерла в ущелье, в одиночестве. Драконья кровь не спасет человека, если тот бросится вниз с высоты пятнадцатиэтажного дома. Головой – на камни.

Елена прожила минут десять. И все эти десять минут Шарль катался по полу своей темницы, выхаркивая на пол кровь из легких и стискивая пальцами голову, которая готова была расколоться на части. Он не орал дурниной только потому, что не мог. Горло перехватило.

Да и мог бы – не орал бы. Драконы могут чувствовать близких себе по крови. А уж родную мать…

Шарль знал – она хотела умереть. Знал – он не сможет ее защитить. И подчинился ее решению.

Жан ничего не узнал почти до самого утра. Они с Родериком были сильно заняты друг другом.

Когда Елену обнаружили, Родерик впал в бешенство.

Он разнес половину комнат в замке, едва не прибил Жана, прибил бы и Шарля, но тот выглядел так, что краше в гроб кладут. А обстановка камеры – запачканная кровью солома, разбитый кувшин с водой, содранная кожа на запястьях и щиколотках пленника, там, где его тела касались цепи, ожог от амулета…

Да, Родерик не смог бы удержать дракона. Его силы никогда не хватило бы на такое. Убить – да. Удержать – нет. Но Жан предавал всех и до конца. И именно он показал, где лежат амулеты, сделанные еще его прапрадедом. Амулеты, контролирующие превращения детей-драконов. Пока он на тебе – ты не сможешь его снять и освободиться.

Шарль искренне винил себя в смерти матери.

Не защитил. Не спас. Рассказал, что происходит. И даже не выполнил ее последнего желания. Елена хотела лежать рядом с мужем. Родерик распорядился похоронить ее в замке.

А потом, на ее похоронах…

Шарль рассказывал – и я видела, как медленно, под светом луны, опускают в склеп гроб с телом его матери. Видела, как он стоит, скованный цепями. Видела его глазами Жана. Тонкокостного, светловолосого, удивительно похожего на мать…

И видела, как Шарль, поставив все на один рывок, бросается к брату.

На несколько минут они оказались почти рядом. Когда прощались с матерью. В этих минутах ему не смогли отказать даже вампиры. И этого хватило дракону.

Бросок – и сильный удар цепями.

И двое братьев, сцепившись, летят во мрак склепа. В падении Шарль изворачивается, ведомый инстинктом, – и падает на грудь своего брата.