– А вас, Хилкова Мария, на лекции явно нету. Выйдите вон!!! – прогремел над ухом голос Ливневского. – Я никому не позволю разглагольствовать на посторонние темы, если дело касается такого важного предмета, как генетика! Это основополагающий предмет в биологии! И он будет иметь огромное значение в вашей будущей жизни! Если вы захотите, например, узнать кто отец или мать ваших будущих детей…

Я перестала слушать.

Про исчезновение Натальи так никто ничего и не узнает. Мечислав об этом позаботится.

Смерти двоих «знаменитых» поп-певцов также будут признаны естественными. Наверняка. Вампиры – мастера заметать следы. Но в случае с Натальей я все-таки настою на своем. Надо дать знать ее родителям. Обязательно.

Нет ничего страшнее неизвестности.

Тем более когда речь идет о твоем родном ребенке.

– Леоверенская, а вы полагаете, что все уже знаете о генетике?

– Нет, – ляпнула я.

Ливневский издевательски прищурился. Господи, как же от него воняло козлом…

– Тогда почему вы позволяете себе меня не слушать?

– Потому что я и так точно буду знать, кто мать моих будущих детей.

Класс грохнул хохотом. Ливневский побагровел. Выглядело это откровенно жутко.

– Вон из аудитории!!!

Я возражать не стала. Собрала тетрадки и вышла.

Увы.

Чтобы тут же наткнуться на нашу политологиню.

Эмма Эдуардовна Поросенкова (да-да, именно так!) была среднего роста тощей брюнеткой со стильной стрижкой и в очках без оправы. Институт она закончила шесть лет назад. Пришла на кафедру политологии (по большому блату) и с тех пор нещадно изводила студентов.

Она оказалась из тех девиц, которые стремятся быть святее Папы Римского. Шпаргалки на ее зачетах приравнивались к смертному греху. Отсутствие на уроках – тоже к греху, но чуть меньшему. А экзамен с первого раза ей вообще никто не сдавал.

Почему?

Да потому что никому из биологов и на фиг не была нужна та политология. Все сначала пытались списать. А потом…