- Вот нахал! – возмущённо ахает она.

- Китнисс, сними, пожалуйста, полотенце.

- Чего?! – возмущения моей жены нет придела. – А скальп с тебя не снять? Мелларк, ну ты совсем обнаглел!

Однако я уже почти не слышу её слов. До меня внезапно начинает доходить, о чём мне ещё совсем недавно отнюдь не тонко намекал проницательный Хэймитч. Лишь от одной догадки у меня перехватывает дыхание.

- Китнисс, какой у тебя был срок, когда я заставил тебя…?

Брови Китнисс удивлённо взлетают. Она быстро понимает, о чём я говорю. С горечью усмехается.

- … когда ты отправил меня убить наших детей? - «услужливо» уточняет  она.

Слова Китнисс бьют меня сильнее любой пощечины. Не знаю, понимает ли она, что я сам себе никогда не прощу этого. Что для меня нет ничего желанней детей, выношенных и рождённых ею. Но сейчас я не могу думать даже об этом. Все мои мысли о другом…

Я, словно завороженный, не свожу глаз с её далеко не плоского животика, всё ещё прикрытого полотенцем. Меня начинают одолевать дикие сомнения. И если я их сейчас же не развею, то сойду с ума. Этот крошечный проблеск надежды лишает меня разума и в то же время заставляет ликовать.

Что, если Китнисс всё же не послушалась меня?