Что, если Хэймитч прав… И если мои подозрения – не просто подозрения… То это же чудо! Чудо, о котором я даже не смел мечтать. И имя этому чуду – Китнисс.  Неужели она…

- Да, - сквозь силу выдавливаю я. – Когда я отправил тебя на аборт.

- Три месяца, - в словах Китнисс столько горечи и боли; это и упрёк и обвинение в мой адрес одновременно. – У меня был срок три месяца. У твоих ребятишек, между прочем, уже были к тому времени ручки и ножки. И бились сердечки. Кстати, если тебе, Пит Мелларк, интересно, УЗИ показало, что это были мальчики. Твои сыновья.

Моё сердце заходится. Я просто обязан убедиться в своих подозрениях прямо сейчас, иначе я просто сойду с ума. Я подхожу к жене и фактически силой отбираю у неё полотенце, в которое она кутается.

- Эй, Мелларк! Руки! Руки убери! Ты что творишь?!

Но я уже не слышу возмущённых возгласов Китнисс. Я встаю на колени перед своей обнажённой женой и не могу поверить в то, что вижу. Провожу ладонями по явно выступающему животику Китнисс. Он точно такой же, какой был, когда она вынашивала мне Прим и Мэтью.

Внезапно чувствую под своими ладонями внутри неё лёгкое движение. У меня захватывает дух. В горле ком. В глазах – слёзы. Мне хорошо знакомо это ощущение. Когда твой ребёнок пинает тебя из утробы своей матери.

Хмурая обнажённая Китнисс стоит спокойно. Видимо, понимает, что сопротивляться мне сейчас просто бесполезно.

- Ты не сделала аборт. Правда или ложь?- с замиранием сердца выдыхаю я.

И жду её ответа, понимая, что от него теперь зависит вся моя жизнь.